Побывали мы и на Шипке. Стоял ясный, солнечный день. Перед взором – во всей своей удивительной красоте Балканы. Отсюда хорошо видны голубые глаза озер и водоемов, синие ленты рек. Внизу – Долина роз. Кажется, все цветы Болгарии вплетены в огромный красочный ковер, который разостлан у подножья Шипки. Куда ни кинешь взгляд, всюду крутые, обрывистые скалы, живые свидетели грозных событий старицы.
Девятнадцать тысяч русских погибло здесь за освобождение Болгарии в русско-турецкую воину. Вот знаменитое Орлиное гнездо, где горстки русских гренадеров, изумивших мужеством весь мир, отбивали в день по 17 атак. Живые и мертвые сражались вместе...
Молча смотрели мы на безмолвные камни, грозные скалы, на горькую землю, обильно политую людскою кровью... И невольно переносили свой взор с Орлиного гнезда Балкан на Марухский перевал Кавказа... Там тоже живые и мертвые сражались вместе. И оставшиеся в живых – внуки прославленных русских гренадеров в трудную годину так же, как и их деды, пришли на выручку болгарским братьям и помогли избавиться теперь уже не от турецкого, а от фашистского ига.
В день двадцатилетия народной власти мы были свидетелями яркой и красочной манифестации в Варне. Ликующие демонстранты выражали чувства искренней любви и признательности русским.
Мимо трибун проносились автомашины с советскими солдатами-освободителями. И хотя в этих “русских” нетрудно узнать переодетых болгарских воинов, нам представлялось, что это проезжают солдаты 394-й дивизии, которые, прежде чем прийти в Болгарию, воевали на перевалах Кавказа.
С трогательной любовью относятся болгары к памятникам русским солдатам. Величественный монумент воздвигнут советскому солдату в Пловдиве на холме Свободы, который находится почти в центре города. На самой вершине холма стоит 28-метрового роста Алеша (так жители Пловдива называют памятник).
Кажется, что этот русский богатырь в простой пилотке, с откинутой за спину плащ-палатке и, в огромных солдатских сапогах только сейчас вернулся из боя и стал на гранитный пьедестал, чтобы посмотреть с высоты па очаровательные окрестности старинного города, на спокойное течение Марины. Заботливыми руками горожан холм Свободы превращен в чудесный парк с тенистыми аллеями, с красивой гаммой цветов, от которых всегда веет тонким, приятным ароматом.
Очень любят горожане ходить в гости к Алеше. После работы многие целыми семьями, с детьми и стариками, поднимаются по крутым лестницам парка вверх к Алеше, чтобы отдохнуть около него и выразить ему свою глубокую признательность. Он незримо присутствует в каждой семье. Любое торжество в семье по поводу праздника, свадьбы, рождения ребенка) всегда начинается с того, что гости вместе с хозяевами выпивают первый бокал за русского Алешу.
А когда над городом спускаются сумерки и в небе загораются звезды, памятник освещает яркий свет мощных прожекторов. И в каком бы конце города ты ни находился, над тобой, упираясь головой в небо, стоит в серебряном сиянии молчаливый русский исполин – освободитель и друг.
Бывший курсант 1-го Тбилисского пехотного училища, участник боев на Марухском перевале написал нам однажды: “...Когда мы вышли в 1943 году на равнину, я закричал “ура” от радости, и все оглядывался, чтобы убедиться, что горы не гонятся следом. А теперь вроде бы и не мешало снова побывать там – в мирной, конечно, обстановке...”
В августе 1963 года такая возможность бывшим воинам представилась впервые.
Это был совершенно необычный поход. В нем приняли участие ветераны боев на перевалах. Они прибыли в Карачаево-Черкесию из самых различных уголков страны – Москвы и Ленинграда, Киева и Баку, Гомеля и Куйбышева, Херсона и Житомира, Донбасса и Николаева, из Курганской, Иваново-Франковской, Винницкой областей и Краснодарского края. Через 20 лет воины снова встретились на тон благодатной земле, которую стойко защищали в трудные годы войны. Когда за спиной осталась первая ночевка у высокогорного озера и две тысячи человек поднялись на гребень хребта Оборонного, колонна впервые беспорядочно раскололась и виной тому было вовсе не отсутствие дисциплины среди альпинистов и участников восхождения. Просто никогда еще не приходилось им подниматься в горы с участниками боев на Марухсном перевале.
Отсюда, с гребня, отлично просматривалась седловина перевала и ледник внизу, и темное, мрачноватое подножие знаменитой вершины Кара-Кая. И участники боев, на которых, понятно, сразу же нахлынули воспоминания с мельчайшими подробностями, стали рассказывать юношам и девушкам о том, что вон под той, например, скалой погибли автоматчики из роты, которой командовал молодой тогда лейтенант Дудин, а там вон, у подножия ледника, усеянного галькой и обломками скал, был окружен немцами и отчаянно защищался взвод разведчиков младшего лейтенанта Толкачева. На четвертые сутки разведчиков осталось двое, и один из них, бывший рядовой Иван Подкопаев, тоже стоит сейчас здесь, на гребне, и рассказывает что-то другой группе молодежи...
С гребня колонна вскоре начала спускаться на ледник. Отсюда один за другим преодолевали крутые осыпи, на которых достаточно одного неосторожного шага, чтобы они начали двигаться, словно живые. Альпинисты и участники похода должны были с перевала вернуться вниз, в Аксаутскую долину.
Участники боев собирались идти дальше, через Сванетию, и все несли на себе. Правда, это было в самом начало пути от места ночевки, а как только начался первый подъем, ребята-альпинисты подошли к бывшим воинам и вежливо, но настойчиво отобрали у них груз, взвалив его на себя.
Старым солдатам идти все равно было нелегко: сказывались и годы, и отсутствие тренировки, и старые раны. Двое – Иван Подкопаев, разведчик 810-го полка, и Владимир Туровский, боец 808-го полка, – шли на протезах, а бывший партизан Геннадий Александрович Томилов на костылях. Им было особеипо тяжело и на спуске с хребта, и при переходе ледника, и на скальном, почти альпинистском подъеме с ледника на перевал. Еще в Черкесске всех их усиленно отговаривали от похода, страшили трудностями, но они были непреклонны;
– О трудностях похода нам не говорите, мы их знаем не хуже вас. А пойти мы пойдем как угодно, хоть на одной ноге. Мы ведь клялись своим погибшим товарищам, что придем навестить их...
И они пришли. День был солнечный, свет, отражаясь от льда и снега, слепил глаза. Вот уже и ледник пройден. Теперь последний бросок туда, вверх, где, словно глыба сверкающего льда, отсвечивает обелиск, установленный несколько дней назад. Вот пройдены и последние сотни метров, и, глубоко вдыхая холодный и чистый воздух, участники восхождения один за другим становятся вокруг обелиска.
