коммуникации со Швецией и Финляндией, а также удержать Финляндию в составе союзника в войне против СССР. В своей директиве командующий 18-й армией генерал-полковник Георг Линдеман в декабре 1943 г. указывал: «Подавление Ленинграда уничтожает политические замыслы Советов в бассейне Балтийского моря… Во взаимодействии с морскими силами и финнами 18-я армия закрывает Советам выход в Балтийское море. Этим она способствует изоляции Советского Союза от держав Запада…»
Одновременно к боевым задачам 18-й армии привлекались штрафные батальоны, которые непосредственно занимали специальные ячейки в боевых позициях. Это были смертники 540-го батальона, в котором находилось более 500 человек. По состоянию на 21 января 1944 г. в ходе боев наступающих советских армий (2-я Ударная и 42-я) из этого количества осталось всего 40 человек, и те были ранены…
В период операции «Искра» войскам Ленинградского фронта пришлось соприкоснуться с узким клином земли южнее Ладожского озера, образовавшегося еще в сентябре 1941 г. и замыкавшего блокаду вокруг Ленинграда. Захваченная противником 16–17-км полоса, разделявшая войска Ленинградского и Волховского фронтов, была превращена в укрепленный район. Мощные узлы сопротивления и опорные пункты, созданные на всю глубину коридора, соединялись траншеями и ходами сообщения. Оборона была насыщена многочисленными пулеметными, а также артиллерийскими дерево-земляными огневыми сооружениями (ДЗОС), разными инженерными заграждениями, лесными и снежными завалами.
Особенно сильной была оборона противника против войск Ленинградского фронта.
Здесь она проходила по обрывистому обледенелому берегу Невы, возвышавшемуся над противоположным берегом, где оборонялись войска 67-й армии. Враг построил вдоль берега три линии сплошных траншей полного профиля. Подступы к Неве прикрывались многоярусным огнем пулеметов, врезанных в крутость берега. На 1 км фронта приходилось 35–40 огневых точек и 27 орудий и минометов.
На восточном фасе коридора противник не имел сплошных траншей. Плотность его войск была там несколько ниже. Плотность артиллерии и минометов достигала 18 орудий и минометов на 1 км фронта.
В советской литературе неоднократно упоминается о том, что немецкие войска сосредоточили на шлиссельбургско-синявинском выступе довольно сильную и плотную по численности группировку войск. Это не совсем так. Так называемый выступ обороняли войска 18-й армии вермахта. Немцы называли его «фляшенхальс» – «бутылочное горло». Оборону по реке Неве против Ленинградского фронта держал 24-й армейский корпус генерала фон Лейзера, состоящий из 170-й пехотной (иногда ее называли гренадерской) и 5-й горно-пехотной дивизий. На участке прорыва 67-й армии также находились части 170 пд вермахта. Гарнизон Шлиссельбурга состоял из солдат и офицеров 227-й пехотной дивизии вермахта, это же соединение рядом с 1-й и 223-й пехотными (26-й армейский корпус) дивизиями оборонялось против войск Волховского фронта. Причем на участке наступления 2-й Ударной армии оборонялись именно части 227 пд. С началом операции немецкое командование могло подбросить на участок прорыва только 1, 223 и 96-ю пехотные дивизии (последняя находилась в резерве в н/п Мга) и Полицейскую дивизию СС, которая вела позиционные бои против 55А Ленинградского фронта. Все бронетанковые силы 18А состояли из 502-го отдельного тяжелого танкового батальона и насчитывали 23 танка: 9 Pz. Kpfw. III (50), 7 Pz. Kpfw. III Ausf. N (75), 6 Pz. Kpfw. VI «Тигр» и 1 командирскую машину. В соседней 16А был 203 тп с 9 танками: 7 Pz. Kpfw. III Ausf. N, 2 Pz. Kpfw. IV Ausf. HI.
Надежды врага были только на артиллерию и сильную в инженерном плане оборону. Его дивизии занимали здесь полосы обороны по 8–12 км по фронту, в то время как на других участках они достигали 25–30 км. У немецкого командования имелась, кроме того, возможность быстро укрепить шлиссельбургско-синявинскую группировку за счет переброски войск с других направлений [680].
На левом берегу Невы у противника имелись два особенно мощных узла сопротивления, один из которых состоял из сооружений 8-й ГЭС, каменных домов 1-го и 2-го Городков, а другой включал многочисленные постройки Шлиссельбурга и его окраин. На каждом километре фронта насчитывалось по 10–12 огневых точек, а вдоль всего левого берега Невы протянулись траншеи полного профиля.
Второй оборонительный рубеж противника проходил через Рабочий Поселок № 1, Рабочий Поселок № 5, станцию Подгорная, Синявино, Рабочий Поселок № 6. Здесь имелись две линии траншей, очень мощный синявинский узел сопротивления, отсечные позиции, а также опорные пункты, приспособленные к круговой обороне. Этот рубеж являлся и позицией дивизионных резервов немецких войск, противостоящих Ленинградскому и Волховскому фронтам. С Синявинских высот хорошо просматривались южное побережье Ладожского озера, Шлиссельбург, 8-я ГЭС и Рабочий Поселок № 5. Фланговым огнем простреливалась вся местность, особенно на участке железнодорожной линии между Синявином и 8-й ГЭС.
Как уже говорилось, перед фронтом 67-й армии по левому берегу реки Невы в совокупности оборонялось до двух пехотных дивизий противника – элитная 170-я пехотная дивизия вермахта и подразделения 227-й дивизии вермахта.
Передний край оборонительных позиций противника проходил непосредственно по левому берегу реки Невы. На переднем крае противник имел сплошную сеть траншей и окопов, соединенных со второй линией траншей, расположенных в 150–200 м от первой. Система пулеметных гнезд и дзотов, расположенных в 50–70 м от переднего края, была построена с расчетом ведения фланкирующего огня вдоль реки Невы.
В городе Шлиссельбурге, по данным разведотдела 67А, находился гарнизон из 227-й пехотной дивизии вермахта численностью 500–600 человек. Побережье Ладожского озера оборонял разведотряд из этого же соединения.
С утра 13 января бои приняли особенно упорный и ожесточенный характер. Противник оказывал сильное огневое сопротивление и предпринимал яростные контратаки со стороны Дубровки и Шлиссельбурга. По приказу командующего 18-й армией вермахта Линдемана на участки прорыва советских войск из резерва были переброшены 61-я и 96-я пехотные дивизии немцев. Всем остальным дивизиям 18А Линдеман приказал выделить по пехотному батальону и артиллерийской батарее для того, чтобы перебросить их к участку прорыва наших войск. Также на ТВД операции подтягивали 5-ю горно-пехотную дивизию вермахта. Поэтому нашим войскам приходилось еще тяжелее, чем в первый день наступления. Едва правофланговый полк 45-й гвардейской дивизии возобновил наступление, как был контратакован. Бойцы отбили контратаку. Но за ней последовала новая – уже с двух направлений, силой нескольких пехотных батальонов врага. Это затормозило наступление всего соединения.
Части 268-й стрелковой дивизии поначалу продвинулись на 1,5–2 км, но затем подверглись сильнейшей контратаке, поддержанной артиллерией, танками и самоходными орудиями. Противник направил свой удар во фланг дивизии и в стык ее 947-го и 952-го полков, намереваясь пробиться к Неве и (ударом с фланга) отрезать наступавшую передовую группировку [681].
Осадное кольцо блокады было прорвано. Но ширина пробитого коридора составляла всего 8–11 километров; дальше, несмотря на все усилия наступающих, пробиться не удалось. Поэтому советское командование обоих фронтов прекрасно понимало, что немцы вскоре перегруппируют силы, получат подкрепления и попытаются контратаковать. Тем более что
