– Как мне сообщили, кто-то сегодня ночью нарисовал на спине у Ленина цифру восемь.
– Почему восемь? – удивился премьер.
– Это же номер Левона Иштояна – нашего лучшего нападающего! – округлил глаза секретарь.
И тут до Арзуманяна наконец дошло, что именно случилось с памятником – это было отголоском победы «Арарата» в финале Кубка СССР. Однако этот отголосок напоминал уже звон не победного, а, скорее, поминального колокола – у него был явно зловещий оттенок. Ведь узнай об этом в Москве (а она обязательно узнает) и неприятностей с этим происшествием не оберешься. И едва премьер успел об этом подумать, как у него на столе зазвонил телефон. Подскочив к аппарату, Арзуманян поднял трубку и услышал на другом конце провода голос первого секретаря ЦК КП Армении Антона Кочиняна.
– Григор, что у вас там происходит? – спросил партийный лидер, уже явно оповещенный о произошедшем.
– Кто-то сегодня ночью нарисовал на спине у памятника Ленина цифру восемь, – сообщил премьер. – Здесь уже полно народу, в том числе и западные журналисты.
– Немедленно очистите площадь от людей – я скоро буду, – приказал Кочинян и повесил трубку.
Ехать от здания ЦК до Дома правительства было минут пять-семь, поэтому Арзуманян бросился немедленно выполнять распоряжение Первого. Первым делом он позвонил министру внутренних дел Армении Владимиру Дарибяну.
– Владимир Саркисович… – начал свою речь премьер, но министр его тут же оборвал:
– Я уже все знаю, люди мной отправлены.
К приезду первого секретаря, который прибыл через пятнадцать минут после своего звонка премьеру, площадь уже начала оцеплять милиция. Делалось это без всякой ожесточенности – людей просто просили отойти к скверу подальше от памятника. Собравшиеся, на лицах которых сияли счастливые улыбки, реагировали на это спокойно, прекрасно понимая, что милиционеры просто выполняют свою работу.
– Это же надо додуматься – переделать Ильича в Арутюновича, – раздавались восторженные выкрики из толпы.
Именно таким был отчество у нападающего «Арарата» Левона Иштояна.
Кочинян подошел к памятнику и поднял голову вверх. В лучах утреннего солнца на спине вождя красовалась жирная цифра восемь, нарисованная белой краской. На пьедестале монумента уже сновали двое милиционеров, которые показали Первому предметы, которые они обнаружили на месте преступления – небольшое пластиковое ведерко и малярную кисть. Кочинян сделал им жест рукой, чтобы они доставили эти вещи сюда, вниз.
Спустя несколько минут полковник милиции, командовавший оцеплением, принес Кочиняну обнаруженные предметы.
– Вот, злоумышленники забыли это под памятником, – сообщил полковник.
– Почему забыли – может, просто бросили, – высказал свое предположение Первый.
В это время к нему подошел второй секретарь ЦК КП Армении Павел Анисимов.
– Что здесь происходит, Антон Ервандович? – спросил он у Первого.
– Полюбуйтесь, – ответил Кочинян и указал рукой наверх.
– Бог ты мой – это же политическая диверсия! – воскликнул Второй.
– Полегче, Павел Петрович, – осадил Второго Первый. – Просто люди радуются победе своей команды.
– Это вы называете радостью? – возмутился Второй. – Да уже сегодня все западные газеты будут заполнены фотографиями того, как в столице Армении кто-то издевается над вождем мирового пролетариата. И можно себе представить, что вам скажут на это в Москве.
– Не только мне, но и вам, – все так же спокойно отреагировал на эти слова Кочинян.
– Перестаньте ловить меня на слове, – не скрывая своего раздражения, воскликнул Анисимов. – Дело пахнет политической провокацией, а вы стараетесь перевести ее в плоскость какой-то бытовой мелочи. Как вы теперь собираетесь устранять эту надпись, если вокруг площади уже собираются сотни людей?
Вместо ответа Кочинян подозвал к себе министра внутренних дел, который стоял в стороне и беседовал со своими подчиненными.
– Владимир Саркисович, начинайте оттеснять людей подальше от площади, – приказал Первый главному милиционеру.
После чего Кочинян повернулся к премьер-министру:
– Подъемный кран у нас имеется?
– Уже едет, – ответил Арзуманян.
– Вот видите, Павел Петрович, все уже крутится, все уже вертится, – вновь перевел взгляд на Второго Кочинян.
– Но в любом случае я должен буду доложить об этом в Москву, – ответил Второй. – Такие вещи, сами понимаете, скрыть невозможно. И еще: начинайте искать преступника, чтобы у нас было о чем рапортовать в Центр.
Когда Второй удалился с площади, чтобы вернуться в ЦК и оттуда позвонить в Москву, Кочинян снова подозвал к себе министра внутренних дел.
– Владимир Саркисович, это дело, скорее всего, будет расследовать КГБ. Но вы тоже не расслабляйтесь и будьте начеку.
– Не волнуйтесь, Антон Ервандович, все сделаем, как надо.
Саркисов знал, что у Первого не слишком теплые отношения с председателем КГБ Армении Аркадием Рогозиным, назначенным на этот пост почти год назад. Но у него заместителем был армянин Грайр Михаелян, с которым Кочинян был в гораздо более дружеских отношениях. Поэтому шанс на то, что это дело можно будет каким-то образом замять все-таки оставался.
12 октября 1973 года, пятница, Москва, Старая площадь, кабинет Леонида Брежнева
Генсек сидел в своем кресле во главе стола, покрытого зеленым сукном, курил свои любимые сигареты «Новость» и внимательно слушал Андропова, который сам напросился к нему на прием, чтобы обрисовать ситуацию с приездом в Москву бразильского спортивного функционера из МОК Жоана Авеланжа. Этот человек в будущем году собирался выдвигать свою кандидатуру на пост президента ФИФА и теперь объезжал все ведущие спортивные державы, чтобы заручиться поддержкой их спортивных чиновников. Брежнев собирался встретиться с бразильцем в неофициальной обстановке и поэтому должен был знать ситуацию с его выдвижением изнутри – чтобы понять, нужно его поддерживать или нет.
– Учитывая, что Авеланж может сменить англичанина Стэнли Роуза, нам, скорее выгодно протащить его в президенты ФИФА, чем гробить, – делился Андропов своими мыслями с генсеком. – Англичане уже 18 лет заправляют мировым футболом и Роуз это уже их третий ставленник, причем всегда настроенный враждебно как к нашей стране, так и к нашим союзникам. Вот и сейчас, когда в Чили произошел военный переворот, Роуз занял четкую пропиночетовскую позицию и собирается торпедировать наше попадание на чемпионат мира в ФРГ.
– А ты что думаешь на этот счет – попадем мы на этот чемпионат или нет? – спросил Брежнев.
– Для этого надо, во-первых, поменять руководство сборной, во-вторых – приложить максимум усилий на международном уровне, в том числе и в ФИФА.
