– Значит, и у него рыльце в пушку? – усмехнулся Брежнев.
– Не без этого, но это нам только на руку. У Авеланжа плохо складываются дела в бразильской Федерации, поэтому он и стремится пробраться в ФИФА. Надо ему в этом помочь. Во-первых, уберем Роуза, а вместе с ним и всю английскую группировку, а во-вторых – сыграем на руку латиноамериканским функционерам, заполучив выход на многих из них. В свете того, что происходит сейчас в Чили, нам это не помешает, а даже наоборот – пригодится. Ведь уже сейчас нас начинают обвинять в том, что мы бросили Альенде в беде – откупились от него Ленинской премии, но не помогли его режиму предотвратить переворот. И эта компания против нас будет только усиливаться. В свете этого нам нужно расширять число наших сторонников в Латинской Америке. Авеланж из этого числа.
– Слушай, а ведь при таком раскладе нам даже выгодно будет, если наша сборная не попадет на чемпионат мира, – вновь прервал речь Андропова генсек.
Поймав удивленный взгляд шефа КГБ, Брежнев пустился в разъяснения своей позиции:
– Ну, сам ведь говоришь, что из-за чилийских событий давление на нас в мире будет только усиливаться. Многие будут вопить про то, как Ленька Брежнев бросил в беде социалиста Альенде, который видел в СССР друга и покровителя. А тут наша сборная не попадает на чемпионат мира по причине интриг со стороны руководства хунты и их приспешников в ФИФА. Наш агитпроп может здорово это использовать в деле обличения пиночетовской хунты и нашей позиции в отношении ее прихода к власти.
– Идея хорошая, но только наших ребят жалко – на чемпионат мира не попадут, – отреагировал на эту речь Андропов.
– Зато наши позиции на международной арене не пострадают, а только выиграют. Короче, надо дать команду Гранаткину и его команде особо не дергаться, если Роуз с приспешниками будут вести дело к исключению нашей сборной из числа участников чемпионата.
– А если Роуз все же согласится провести наш матч с чилийцами на нейтральной территории – отказываться?
Прежде чем ответить, Брежнев вновь потянулся за пачкой «Новости», собираясь извлечь из нее очередную сигарету. Но почему-то передумал и ответил:
– Черт его знает! Во всяком случае, пока я еще не пришел к определенному решению. Да и с Сусловым надо посоветоваться – он у нас главный идеолог и пропагандист. Короче, надо собраться узким кругом и обсудить эту проблему со всех сторон, чтобы извлечь максимальную выгоду из ситуации. А пока давай думать о встрече с этим бразильцем. Как его зовут, все время забываю?
– У нас его имя пишут, как Жоао, хотя правильно будет по-португальски – Жоан.
– Последнее мне больше нравится – язык хоть не сломаешь, – покачал головой генсек. – Но я буду звать его Жорой, авось, не обидится.
12 октября 1973 года, пятница, Чили, Сантьяго, район Эль Пеумо
– На-ка, посмотри, что учудил твой Кравчик! – входя в комнату, где находился Алонсо Райнери, громко произнес Альваро Молина и бросил на стол свежую газету.
Райнери, вместо того, чтобы взять ее и прочитать, достал из ящика стола такой же выпуск этого же издания и положил его на стол.
– Так ты уже знаешь? – удивился Молина, усаживаясь на стул. – И что ты на это скажешь?
– Скажу, что все идет по плану, – ответил Райнери.
– По какому плану, если мы договорились совершенно о другом? – возмутился Молина.
Речь шла об их разговоре три дня назад, когда они договорились, что Анджей Кравчик попадет в Польшу легальным путем, дождавшись официального вызова от своего дяди из пригорода Варшавы – Праги. Помимо этого варианта был еще и другой, нелегальный, предполагавший уход поляка из Чили через «окно» на границе с Перу. Но этот вариант таил в себе большой риск провала, поэтому и был выбран пусть более долгий, но надежный способ – отъезд по официальным каналам. Ждать вызова надо было около месяца, поэтому все это время Кравчик должен был сидеть и не высовываться. А он вместо этого подал заявку на участие в боксерском турнире, который должен был открыться в Сантьяго через несколько дней. В нем должны были участвовать боксеры-любители, а главным фаворитом соревнований был Элой Перес – лейтенант ВВС и любимчик нынешнего диктатора Чили Аугусто Пиночета. Они познакомились три года назад, когда Пиночет командовал гарнизоном Сантьяго, а Перес стал победителем городских соревнований среди военнослужащих. Элой выиграл тогда все пять боев, в трех из которых он победил своих соперников с помощью коварного апперкота – удара снизу вверх в челюсть. После этого за Пересом в боксерском мире закрепилось прозвище Крюк. И вот теперь этот боксер решил принять участие в городских соревнованиях, что не было случайностью. Таким образом руководители хунты хотели отвлечь население Сантьяго от случившегося переворота и показать всему миру, что жизнь в Чили идет своим обычным чередом.
– Эти соревнования привлекут к себе внимание широкой общественности, в то время как Кравчику нельзя нигде светиться, – продолжал негодовать Молина. – Поэтому немедленно свяжись с ним и заставь его снять себя с соревнований. Пусть сидит в своей норе, как мышь, и не высовывается.
– Я уже с ним связывался, – спокойно ответил Райнери.
– Слава богу, а то я думал, что опоздал, – с облегчением выдохнул из себя Молина.
– Ты в самом деле опоздал.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Кравчик будет участвовать в этих соревнованиях.
Потрясенный таким сообщением, Молина уставился на своего заместителя по контрразведке и никак не мог взять в толк, шутит Алонсо или говорит всерьез. Поймав его недоуменный взгляд, Райнери улыбнулся и сообщил:
– Участие Кравчика в этом турнире может сослужить нам хорошую службу.
– Какую? – продолжал удивляться Молина.
– Если он дойдет до финала, а такой вариант вполне возможен, то он может встретиться там с самим Пересом – любимчиком Пиночета. Представляешь, какую можно сделать из этого рекламу: смелый поляк против любимца главаря хунты. Да наш Кравчик после этого тут же станет героем не только в Чили, но и всей прогрессивной общественности, в том числе и в Польше. А если это произойдет, то ему станет легче адаптироваться у себя на родине и, тем более, проникнуть в высший польский свет.
– Не спорю – задумка хорошая, – после коротких раздумий согласился со своим заместителем Молина. – Но ты подумал о том, что будет, если Кравчик, сойдясь в финале с Пересом, отправит его в нокаут? Ему же этого Пиночет никогда не простит – тут же и арестует. И тогда плакала наша операция «Мешок».
– Ты забываешь, что приказы Кравчику отдаем мы с тобой. А это значит, что в случае его выхода в финале на Переса, он ему проиграет. Чтобы не злить Пиночета и его свиту. Но в любом случае, имя себе Кравчик этим боем сделает легендарное. А именно это нам и надо, чтобы подобраться к Брежневу.
