Когда Ринго представлял участников ансамбля, он назвал Джима Кельтнера, а не себя «лучшим барабанщиком в мире». Старр не поощрял «чувство соперничества между моими музыкантами. У нас есть правило: если сейчас солирую я, то в следующий раз солирует кто–нибудь другой». В калифорнийском Pacific Auditorium группа спела «Happy Birthday to You» растроганному Билли Престону, чью «That's the Way God Planned It» заменили на «Get Back». Ему было позволено спеть «Nothing From Nothing» и «Will It Go Round In Circles» — два из трех его «бестселлеров», написанных после «Concert for Bangladesh». Хотя последний из них он сочинил давным–давно, Билли заводил публику своими «соуловыми» номерами.
Сольный выход был и у Нильса Лофгрена, во время которого тот исполнял «Shine Silently» и — пока Ринго отдыхал — «Raining In My Heart» Бадди Холли. Нильсон перещеголял самого себя, сыграв свой новый опус, «Being Angry Is a Full–Time Job». Конечно, он не выглядел суперхитом на фоне остальных «боевиков», даже «Desperado» Джо Уолша из репертуара «Eagles». Вместо того чтобы надоедать слушателям своими новыми песнями из последнего альбома «The Confessor», Уолш радовал их, сам получая удовольствие от исполнения тех хитов, которые всегда шли на «ура».
Ринго был в восторге от того, что ему удалось «заполучить» Джо, который в тот момент был в Новой Зеландии и ждал подтверждения на участие в турне «The Who» по Америке. Возможно, это было запоздалым вознаграждением за то, что Уолш спродюсировал последний сольный альбом Джона Энтуистла «Too Late the Hero» 1981 года. После того как Джо принял предложение Старра, он, конечно же, порвал со всеми предыдущими обязательствами. Так же поступил и Мак Ребеннак — представленный Ринго как «единственный доктор в доме», — который разбавлял работу над «Night Tripper» участием в разнообразных рекламных роликах, от рекламы молока до карточек American Express и даже как пианист Долли Партон. В последнее время он трудился в студии над своим новым альбомом «In a Sentimental Mood», однако на этот раз ему пришлось стряхнуть пыль со сценического костюма Доктора Джона и повторить слова «Iko Iko» (куда была вставлена перкуссионная интерлюдия из «Right Place Wrong Time») — единственной вещи, которая с натяжкой могла именоваться хитом, — и самой темповой песни с «In a Sentimental Mood», «Such a Night» Джонни Рэя. Он не подвел Ринго, и во всех тридцати городах он выжимал все что можно из своего Yamaha, а также играл дополнительную ударную партию на «Back Off Boogaloo» — заново аранжированной композиции 1972 года (плюс «I Wanna Be Your Man» на второй день концерта) — и, в отведенное ему время выхода на авансцену, завел зал с поистине юношеской энергией.
Рик Данко и Левон Хелм также внесли свой вклад в ретроспективную часть каждого вечера, исполнив «The Weight», «Cripple Creek» и «The Shape I 'm In»; с этими же номерами он выходил на сцену в сольных турах по Канаде и Австралии. Со времен «The Band» пути его и Хелма разошлись — оба снимались в разных фильмах — хотя и тот и другой были в составе исполнителей в римейке «The Man Outside» («Человек из леса») 1985 года. Плодовитый Данко также выпустил видеокурс игры на бас–гитаре.
На свой последний концерт «The Band» пригласили духовую секцию, однако расчетливый Ринго решил, что можно обойтись одним Кларенсом Клемонсом и снабдить его необходимым техническим арсеналом, способным в нужный момент уплотнить звучание саксофона. Только что вышел его альбом «A Night with Mr C», однако Кларенс решил не «толкать» его за счет «All–Starr Band», предпочитая стараться на благо общего дела, как это было и в турне со Спрингстином.
Хотя Старр был официальным лидером группы, он имел гораздо меньший опыт выступлений на сцене, чем все остальные. Во время недель репетиций с самым последним беспроводным спутниковым оборудованием в киносъемочном павильоне в Лос–Анджелесе и в «Park Central Amphitheater» в Далласе (где начиналось турне) величайшим открытием для него стало то, «что я вообще все еще могу играть. Ко мне снова вернулась мечта, которая была у меня в тринадцать лет и которую я потерял в алкогольном тумане. Близкие относились ко мне с пониманием, хотя мне пришлось заново вспоминать свои собственные песни. В студии я спел «Yellow Submarine», но мне никогда не приходилось исполнять ее «живьем».
Примерно то же самое произошло с Джорджем Харрисоном в 1974 году, когда он понял, что совсем разучился петь, и новое турне стало для него адским испытанием. Решив не повторять ошибок Джорджа, Ринго нанял калифорнийского педагога по вокалу Нэйта Лэма, «не для того, чтобы он сделал из меня Паваротти, а чтобы он показал мне дыхательные приемы, научил держать звук, а не просто орать».
Отбросив сомнительные «хиты» вроде «Drumming Is My Madness» или «In My Car» (короче, практически все вещи с «Goodnight Vienna»), Старр — который теперь не пел на горле, а использовал нижнереберное дыхание — включил в свою концертную программу десяток песен, «которые вы знаете и любите». Хотя сюда не вошли «Octopus… Garden» с «Abbey Road» и «Don't Pass Me By», он не отказался от других вещиц, записанных «давным–давно с моими друзьями», снабдив «With a Little Help From My Friends» коротким соло Уолша и «Honey Don't» — вместо гитары Джорджа — саксофонными пассажами Клемонса. Довольно странно звучала и песня «Photograph» без партии струнных. Остальные композиции «The Beatles», интересные сами по себе, претерпели не столь сильные изменения, как и небольшое количество номеров Ринго, сочиненных в семидесятые годы; большинство этих изменений пошли только на пользу в условиях спортивных арен, предназначенных для соревнований, а не для концертов.
Пока ребята из группы устраивали шоу, в офис Дэвида Фишоффа текли долларовые реки, телефоны разрывались от сотен предложений из Невады, Мэриленда и еще бог знает откуда. Все вопили о новом Клондайке, предвкушая поживиться, как в свое время поживились на «The Beatles», хотя и — как однажды пообещал Брайан Эпштейн — «не на прежних условиях». Все устроители концертов подписали жесткие контракты, главным условием расторжения которых был низкий уровень посещаемости. Об этом–то как раз не следовало беспокоиться, поскольку в качестве спонсора турне выступила компания Pepsi Cola, да и в деловых качествах Фишоффа никто не сомневался — под его руководством прошли гастроли вновь воссоединившихся «The Monkees» (до этого Дэвид забросил удочку, предложив сотрудничество «The Association», «The Turtles» и некоторым другим командам, решившим попытать счастья). Держа нос по ветру, он в 1987 году обратился с подобным предложением к Ринго, и согласие экс–битла — по крайней мере, так было написано в программе турне — «означало мой первый грандиозный успех».
