Во всю эру Californication у Фли было много личного дерьма в отношениях с его девушкой. Я знал, что он был огорчён, болен, подавлен, что мучился из-за всего этого. Но я также знал, что он сам загнал себя в эти проблемы. Бывает, мы долгие годы создаём вокруг себя невыносимую атмосферу, пока не находим больше сил в ней находиться; это совсем не проделки злой судьбы, свалившиеся ему на голову, он сам создал их. Он просто зарывался в свою печаль. Он был подавлен, но должен был ценить ту огромную любовь, которую мы с Джоном дарили ему. Мы поддерживали его, были рядом. Ситуация была не такой, как в период «Mother's Milk», когда Джон и я сдружились и оставили его в одиночестве. А Фли порой может быть примадонной, особенно это проявилось раньше, когда мы играли с Дэйвом. Тогда Фли был готов немедленно уйти из группы.
Да, кстати, всё то негативное, что я когда-либо говорю о Фли, вызвано тем, что он мой брат, и я его люблю. На самом деле, это забавно, доставать и спорить друг с другом. Каждый из этих парней, Фли, Джон, Чед, соединяет меня с Богом, и я никогда не сделаю ничего, чтобы изменить кого-либо из них или тот опыт, который был в наших отношениях. Каждый из них подарил мне любовь, музыку и ту жизнь, о которой я только могу мечтать. Но в то же время, я не могу не смеяться над всеми нашими недостатками. Я не превращаю отношения в шутку, чтобы поднимать себя в своих же глазах; просто так происходит оттого, что мы все такие чудаки.
Фли продолжал страдать и эмоционально, и физически. Он чувствовал себя убитым, иссушенным, разобранным на части и рассредоточенным. Когда мы приехали в Мельбурн, мы устроили собрание группы. Питер Мэнш должен был рассказать нам о предстоящем американском туре. Мы думали, что европейский тур был насыщенным, но после того, как Питер объявил, сколько концертов намечено в штатах, я был в приятном шоке от их огромного количества и был готов отправиться в путь. Но Фли просто сломался и объяснил, что он не сможет насладиться этим опытом. По его взгляду можно было определить, что он был на пределе.
Он даже предложил разделить тур на сегменты: три недели концертов, десять дней отдыха и так далее. Это было действительно революционная идея, которая сводила к минимуму возможность заработать какие-то деньги, потому что в течение этих десяти дней нужно было продолжать платить всей нашей команде зарплату. Нужно было содержать все автобусы, грузовики, а это требовало таких же затрат, исключением были только отели, потому в туре на всё нужны деньги.
Мы осознали, что предстоящий тур не был средством получения максимального количества денег; цель была хорошо повеселиться, получить от всего удовлетворение и остаться здоровыми. Мы приняли это расписание и, ради Фли, точно придерживаемся его и сейчас.
Фли также предложил другую важную идею. Мы уже долгое время занимались благотворительностью, и однажды, когда мы были на выходных в австралийском доме Фли, мы поговорили о том, чтобы взять часть наших доходов и создать что-то вроде благотворительной организации. Мы решили взять пять процентов нашей прибыли от туров и раздать их. Просто отдать их лучшим благотворительным фондам, какие мы только могли найти, были ли это исследования раковых опухолей, детские больницы или музыкальные программы, всё, что угодно. Это довольно большой процент дохода, потому что половина всегда уходит на расходы во время туров, ещё двадцать процентов идут менеджерам, пять — юристу и пять — бухгалтерам.
Мы рассказали об этом Джону и Чед, и они согласились, что идея была отличной. Это привело к огромным положительным изменениям, потому что теперь мы получали удовольствие оттого, что помогали всем этим людям. Это поразительно приятное чувство, быть полезным. Дети посылают нам свои фотографии и письма с благодарностями, в которых говорят, как много значит для них то, что мы помогли им с медицинским обслуживанием, игровой площадкой или музыкальными инструментами. Это было одно из самых лучших решений, которые мы когда-либо принимали все вместе. Но вскоре эта эйфория исчезла, и мы снова вернулись к обычным, мирским проблемам. В Австралии мы с Йоханной снова начали ссориться. Мы гуляли по великолепному старому району Мельбурна и вдруг стали ругаться. Это была ядовитая ссора; мы кричали друг на друга, она подначивала меня, а я хватал её, и это было хорошим средством уладить ситуацию. Но многие люди проходили мимо и думали, что это ссора двух супругов. Я не знаю кто, как они считали, был неправ, но люди останавливались и спрашивали, не нужна ли ей помощь.
Это предел нашего с ней терпения. Не было никакого физического вреда, но между нами было такое напряжение, что все останавливались и спрашивали:
— С вами всё в порядке?
Я помню, как думал, что это очень весело и забавно, потому что мне тайно нравилось, когда она меня била. Она большая сильная девочка, и да хранит вас Бог, если она в драке будет использовать ноги, тогда вам просто не выжить.
После Big Day Out, мы с Йоханной вернулись в Лос-Анджелес и въехали в наше новое жилище. Прошла неделя после возвращения и меня пригласили на игру всех звёзд НБА[43], которая в том году проходила в Сан-Франциско. Люди из НБА предложили обеспечить нам проживание в отеле, машину, билеты на игру и все удобства. Рассчитывая провести милый романтический уикэнд, мы отправились туда. Отель, куда нас поселили, не был таким уж хорошим, но мы за него не платили, и он находился в интересном районе. К сожалению, игра не была захватывающей, так что после неё мы поехали обратно в центр города и нашли ресторан. Мы отлично общались, сидя за столом на верхнем этаже, держась за руки и наслаждаясь обществом друг друга. А потом мы совершили огромную ошибку.
Вспоминать прошлые периоды принятия наркотиков, плохая идея для двух наркоманов. Когда я встретил Йоханну, она много пила, но я никогда не видел её на наркотиках. А она знала меня только чистым. Постепенно тема о наркотиках стала главной в разговоре.
— Боже, я не могу представить, как ты занимаешься всем этим, это кажется таким нехарактерным для тебя, — сказала Йоханна, — ты настолько далёк от этой разрушительной энергии.
— Поверь мне, это именно то, чем я раньше занимался, — сказал я и поведал ей несколько особо убойных историй, которые уже описывал здесь. Она рассказал несколько своих, и мы начали понимать, насколько в этом были похожи.
Не помню, кто первым предложил это, но кто-то сказал:
— Можешь представить, как мы принимаем наркотики вместе?
— На минуту это покажется весёлым, но потом станет просто ужасным, — сказал я.
— Да, но в эту минуту нам будет действительно весело, — продолжала Йо.
