Например, стрелковые дивизии и части усиления 125-го корпуса в тот день, преодолевая сильное огневое сопротивление врага, овладели несколькими западными пригородами Берлина и тем самым перерезали последние пути, связывавшие столицу гитлеровского рейха с войсками, продолжавшими обороняться у Эльбы. Части 129-го стрелкового корпуса вместе с танкистами, отбрасывая противника на восток к Берлину, ворвались на северную и западную окраины Шпандау. Дивизии 77-го стрелкового корпуса 25 апреля вступили в бой за северо-западную окраину Потсдама. И везде были свои герои, подвиги которых заслуживали самой широкой популяризации.
Весть об окружении берлинской группировки немецко-фашистских войск была встречена в армии с огромным воодушевлением. Всюду можно было слышать разговоры о том, что теперь-то уже наверняка скоро конец войне. Никто не сомневался в быстром и окончательном разгроме как берлинской, так и не менее многочисленной и тоже окруженной франкфуртско-губенской группировки врага.
Бои между тем продолжались. В течение 26 и 27 апреля два наших стрелковых корпуса вместе с частями 9-го гвардейского танкового разгромили крупные силы врага в районах Штакена, Шпандау и Вильгельмштадта и затем сплошным широким фронтом вышли на западный берег реки Хафель. В боях за Шпандау, а в последующем и под Потсдамом совместно с воинами нашей армии мужественно сражались части 1-й армии Войска Польского. К исходу 27 апреля дивизии 77-го стрелкового корпуса при активной поддержке танковых гвардейских частей овладели Потсдамом. Это полностью исключало для гитлеровцев последнюю возможность прорыва берлинской группировки на запад.
Войскам нашей и соседней армий приходилось преодолевать сопротивление противника не только в районах, заранее подготовленных им к длительной обороне укреплений, но в ряде случаев вести бои с вражескими десантами, которые порой неожиданно появлялись в тылу советских войск. Так было, в частности, в районе Кладова, где немцы высадили довольно крупный авиадесант.
В ходе боев обстановка часто менялась. Перед войсками вставали непредвиденные и сложные задачи, решение которых определялось исключительно жесткими сроками, порой буквально в несколько часов. В таких условиях необходима была особая оперативность в проводимой нами партийно-политической работе.
Очень большую пользу приносили регулярные сообщения о боевых успехах, одерживаемых советскими войсками на различных участках фронта. В условиях, когда каждый солдат с нетерпением ждал падения Берлина, зная, что оно фактически означает конец войны, такие сообщения являлись очень сильным мобилизующим стимулом.
Мы старались делать все необходимое, чтобы своевременно информировать политорганы соединений об обстановке в полосе боевых действий не только своей армии, но и соседей, всего 1-го Белорусского фронта, а во многих случаях и войск других фронтов. Сообщения о том, что советские войска заняли еще какие-то города или овладели неприступными до того улицами и кварталами в Берлине, а также о разгроме важнейших опорных пунктов врага оперативно доводились до сведения личного состава батальонов, рот, взводов, батарей. Каждый, даже самый короткий перерыв между боями использовался для ознакомления солдат, сержантов и офицеров с ходом боевых действий.
Большая часть офицеров политотдела армии, как всегда в период напряженных боев, находилась в войсках. Кроме того, нам пришлось выделить специальную группу товарищей, возглавляемую моим заместителем полковником Ф. А. Клековкиным, которым было поручено непрерывно обеспечивать политорганы соединений информацией, получаемой от штаба армии. Контакт со штабом поддерживался постоянно, и это очень помогало нам.
Массовый героизм в те дни приобрел особенно широкий размах. Это заставило нас найти новые формы популяризации подвигов солдат и офицеров. Если в период наступательных действий войск в полевых условиях мы в основном прибегали к выпуску рукописных листков-молний, которые передавались по цепи, то в обстановке уличных боев, где наступление цепью практически не применялось, от такого способа пришлось отказаться. Главный упор был сделан на то, чтобы политработники, руководители партийных и комсомольских организаций, агитаторы как можно чаще рассказывали солдатам о героях боев, используя для этого кратковременные передышки и часы затишья.
Большую роль играли в ту пору печатные листовки, выпускаемые политорганами. Обычно они поступали в подразделения в достаточном количестве, и их охотно читали все бойцы.
...Батальон гвардии майора Зиновьева вел бой за железнодорожный мост на Франкфуртер-аллее в Берлине. Подходы к мосту обстреливала самоходная установка "фердинанд", находившаяся в укрытии под защитой огня нескольких пулеметов. Продвижение нашего батальона задерживалось. Тогда красноармейцы Хицун и Завадский, лавируя среди развалин, все-таки подобрались к самоходке и забросали ее противотанковыми гранатами. Вернувшись в батальон, Хицун крикнул: "Ребята! Путь свободен - самоходку мы уничтожили! Теперь вперед!", и батальон дружным натиском захватил мост.
Об этом подвиге было рассказано в короткой листовке, которую в тот же день получили бойцы всей дивизии.
В танковых и самоходных частях для популяризации отличившихся в боях воинов широко использовались радиоустановки. Благодаря этому танкисты и самоходчики узнавали о героях и их подвигах не выходя из машин.
Большая разъяснительная работа велась вокруг приказов Верховного Главнокомандующего, в которых объявлялись благодарности отличившимся в боях частям и соединениям. Кроме того, мы заботились, чтобы солдаты регулярно знакомились со сводками Совинформбюро, с последними событиями в нашей стране и за рубежом.
Непрерывность агитационной работы в ходе боев обеспечивали главным образом нештатные агитаторы, а также партийный и комсомольский актив.
Помня о том, что напряженные бои вызывают значительные потери среди коммунистов и комсомольцев, политотдел армии требовал, чтобы в частях и соединениях постоянно заботились о росте партийных и комсомольских рядов. И не случайно поэтому оперативный прием в партию воинов, отличившихся в боях, приобщение их к активной политической работе считались важнейшими показателями деятельности политорганов соединений и партполитаппарата частей.
Заседания дивизионных партийных комиссий, как правило, проводились в полках и батальонах, чтобы по возможности не отрывать людей от выполнения боевых задач. Партийные и комсомольские билеты тоже вручались прямо на передовой. Партийные документы, как правило, подписывали и вручали начальники политотделов, а комсомольские билеты - помощники начальников политотделов. За полмесяца боев в Берлине я лично выдал более трехсот партбилетов и кандидатских карточек вновь принятым в ряды партии, а помощник по комсомольской работе майор Николай Сурков примерно столько же билетов вручил вступившим в комсомол солдатам, сержантам и офицерам частей армейского подчинения. В каждой из стрелковых дивизий, входивших в состав армии, за полмесяца боев было принято в партию от 150 до 200 человек и в комсомол 100-150. Это позволило сохранить в большинстве подразделений полнокровные партийные и комсомольские организации.
