Адмирал Кинг добавляет: "Я надеюсь, что генерал де Голль удовлетворен соглашением о коммуникациях в районе Тихого океана".
Генерал де Голль отвечает, что, в том что касается наших островов в Тихом океане и других французских территорий, чувство ответственности и моральные обязательства требуют от нас неусыпной бдительности в стремлении сохранить суверенитет Франции.
Адмирал Кинг заверяет, что генерал де Голль может быть уверен в самом горячем желании американцев уважать французский суверенитет. Соглашения, заключенные со "Свободной Францией" относительно Тихого океана, идентичны с теми, которые были заключены с английскими, австралийскими и новозеландскими властями относительно контролируемых ими территорий.
Последовало довольно длительное молчание.
Генерал де Голль говорит: "Если это вас интересует, я мог бы высказаться относительно открытия второго фронта".
"Это нас очень интересует", - отвечают американцы.
Тогда генерал де Голль указывает, что с точки зрения союзной стратегии открытие второго фронта на Западе является настоятельной необходимостью. Как француз, он присоединяется к этому мнению. Генерал уточняет, где и как, по его мнению, должна быть предпринята эта огромная по масштабам операция. Однако в случае открытия второго фронта во Франции судьба французского народа будет затронута настолько серьезно, что участие его сил в боевых действиях потребует подписания союзниками некоторых условий.
Генерал Маршалл и адмирал Кинг заявляют, что в этом отношении они согласны с генералом де Голлем.
Генерал де Голль напоминает, что накануне адмиралу Старку была передана нота об участии Франции в открытии второго фронта.
Генерал советует генералу Маршаллу и адмиралу Кингу обратить внимание на эту ноту. Ни тот ни другой еще не ознакомились с ней. Но они оба уверяют, что немедленно это сделают. Генерал Эйзенхауэр, напротив, заявляет, что он знаком с французскими предложениями.
Снова молчание.
Генерал встает и заявляет, что был очень рад познакомиться с генералом Маршаллом и адмиралом Кингом. Затем он уходит, закончив на этом получасовую "беседу".
Телеграмма генерала де Голля Катру, в Бейрут, и адмиралу д'Аржанлье, в Нумеа, членам Национального комитета, выполняющим специальную миссию
Лондон, 28 июля 1942
Я ввел в Национальный комитет Андре Филипа. Вы знаете, какую роль он сыграл во Франции в качестве руководителя группы "Либерасьон", Филип стал национальным комиссаром по внутренним делам, иными словами, внутренним действиям во Франции.
Жак Сустель, доцент, бывший слушатель Высшей педагогической школы в Париже, прекрасно проявивший себя в качестве нашего представителя в Мексике, а здесь выполнявший функции директора службы осведомления, стал национальным комиссаром информации.
Дьетельм, главный инспектор финансов, стал национальным комиссаром финансов. За Плевеном сохраняются функции комиссара по делам колоний, экономики и торгового флота.
Я хотел бы информировать вас об этих перемещениях в составе Национального комитета.
Назначение Филипа укрепит Комитет в глазах наших многочисленных друзей во Франции, а также за границей. Я надеюсь, что приезд из Франции нескольких других руководящих деятелей Сопротивления позволит нам в ближайшее время расширить состав Национального комитета, в полной мере сохраняя за ним положение руководящего органа Сражающейся Франции как внутри страны, так и вне ее, не преследующего при этом каких-либо партийных интересов и стремящегося к одной цели - освободить страну силой оружия.
С дружеским приветом.
Беседа генерала де Голля с Уинстоном Черчиллем
29 июля 1942
(Записана канцелярией генерала де Голля)
"Итак, - сказал Черчилль, - вы отправляетесь в Африку и страны Леванта!"
"Я не возражаю, - ответил генерал, - против поездки в страны Леванта. Спирс что-то там суетится и создает для нас трудности".
"Спирс, - продолжает Черчилль, - имеет много врагов, но у него есть и друг, это премьер-министр. Когда вы будете там, повидайтесь с ним. Я телеграфирую ему и порекомендую выслушать вас. Говорят, - добавляет Черчилль, - что государства Леванта в действительности лишены независимости и население этим недовольно".
"В Сирии и Ливане, - возражает генерал, - оно довольно не в меньшей мере, чем в Ираке, Палестине или Египте".
Затем разговор переходит к положению на Мадагаскаре.
"Мы не участвовали в операции вместе с вами, - указывает Черчилль, потому что не хотели путать два понятия: примирения и силы. Это не имело успеха в Дакаре".
"Мы вошли бы в Дакар, - замечает генерал де Голль, - если бы англичане не пропустили в Гибралтар крейсеры Дарлана".
Черчилль не оспаривает этого замечания.
"Что касается Мадагаскара, - продолжает генерал, - то дело было бы давным-давно закончено, если бы вы позволили нам высадиться в Маюнге, когда проводили операцию в Диего-Суарес. Мы пошли бы на Тананариве, и вопрос был бы решен. Вместо этого вы теряли время на переговоры с представителем Виши".
"Да, он злобен, этот губернатор!" - говорит Черчилль.
"Вы удивляетесь этому? - спрашивает генерал. - Когда вы ведете переговоры с представителем Виши, вы ведете их с Гитлером. А Гитлер злобен".
Затем разговор переходит к возможности открытия второго фронта. Сказанное не подлежит оглашению.
Телеграмма генерала де Голля Адриену Тиксье, в Вашингтон
Лондон, 31 июля 1942
Видел генерала Маршалла и адмирала Кинга во время их недавнего пребывания здесь. Я ознакомил их с нашим военным положением, которое, как мне показалось, было им совершенно неизвестно, а также с нашими возможностями и планами военных действий во Франции в рамках эвентуальных операций союзников. Я перечислил им условия, на которых мы окажем поддержку, - о них я вам сообщал. Мне кажется, что Маршалл и Кинг заинтересовались моим сообщением. Однако они не выразили своего отношения и произвели на меня впечатление достойных людей, расположенных к нам, но еще не принявших определенного решения и обеспокоенных сложностью того огромного и нового для Соединенных Штатов события, которое называется мировой войной.
Такое же впечатление произвел на меня и Эйзенхауэр. Что касается Старка и Болта, то хотя они и расположены к нам, но еще не получили инструкций от своего правительства и не знают, на каких основах и в каких пределах должны устанавливать отношения с нами.
С другой стороны, я только что принял посла Филипса по его просьбе. Он сказал, что является доверенным лицом Доновена, и наговорил много хороших слов, от которых, однако, я не жду ничего определенного.
