В случае с 33-й армией ситуация осложнялась еще и тем, что ее начальник штаба генерал А.К. Кондратьев, на которого, по распоряжению комфронта, Ефремов вынужден был в самый ответственный момент возложить управление основными силами армии, беспробудно пил, что ни для кого не было секретом. В начале апреля деятельность Кондратьева проверяла комиссия Политуправления Западного фронта, о чем сохранился целый ряд донесений. Например, 2 апреля 1942 года член Военного совета 33-й армии М.Д. Шляхтин сообщал Военному совету Западного фронта: «Кондратьев продолжает пьянствовать. Сегодня напился до того, что работать был не в состоянии». 6 апреля глава комиссии начальник Политуправления фронта В.Е. Макаров констатировал: «Кондратьев совершенно разложился. Человека, которому можно было бы поручить руководство штабом, сейчас нет. В интересах дела считаю необходимым Кондратьева немедленно снять и прислать из фронта человека на должность начальника штаба армии. Безобразий в штабе много». А 11 апреля сменивший М.Д. Шляхтина Р.П. Бабийчук дал начальнику штаба совершенно убийственную характеристику: «В работе вял, совершенно безынициативен; работой отделов товарищ Кондратьев не руководит. В результате работа оперативного отдела поставлена плохо, еще хуже — работа разведотдела. Состояние этой работы в частях совсем плохое… Кондратьев систематически бывает пьян. 6 марта 1942 года он в пьяном виде подписал явно невыполнимый боевой приказ. В результате части понесли ненужные потери. 3 апреля 1942 года он явился на доклад к бывшему члену Военного совета Шляхтину при сильном опьянении, а на следующий день это категорически отрицал. О пьянстве и безделии Кондратьева знают все в штабе и частях, в силу чего авторитета Кондратьев никакого не имеет». Странно, но заменой дискредитировавшего себя начальника штаба командование Западным фронтом начало активно заниматься только в последние дни существования ефремовской группы, когда помочь окруженным уже было практически невозможно.
Сохранившиеся телеграммы, которыми обменивались в ходе операции Жуков и Ефремов, свидетельствуют, что между ними сложились очень напряженные отношения. Так, на ефремовскую телеграмму от 5 февраля с вопросом «получаете ли Вы мои донесения?» и просьбой «усилить ударную группировку армии» Жуков высокомерно ответил 7-го числа: «Меньше истерики. Держите себя более спокойно». Ефремов в тот же день резонно возразил: «В чем истерика? Где у меня истерика? Я Вас не понимаю. Таким элементом я еще не обладал. Просто Вас не понимаю, что у Вас за отношение ко мне и как к командующему 33-й армии?» На сторону командарма встал и находившийся вместе с окруженными представитель Генштаба подполковник Н.Н. Борисенко, немедленно сообщивший лично Сталину по поводу злополучной жуковской телеграммы: «Докладываю: тов. Ефремов с опергруппой армии находится в дер. Желтовка. В 4-х км противник. Нервозности не проявляет. Войска ударной группы армии держат в руках. Связь с 113, 160, 338 и 329 сд беспрерывно имеется. Принимаются меры к быстрейшему овладению города Вязьма». Борисенко сообщил, что в 113-й дивизии в пехоте осталось в строю всего 189 штыков (в спецподразделениях — 756, в тылах — 521) и что в других частях положение ничуть не лучше. Такими силами без мощной поддержки извне взять Вязьму было невозможно.
Когда же Ефремов, раздраженный неспособностью командарма-43 генерала К.Д. Голубева выполнить поставленную боевую задачу и восстановить коммуникации ударной группы 33-й армии, пожаловался на него в Москву начальнику Главпура Л.З. Мехлису, то получил, явно с одобрения Жукова, гневную отповедь от члена Военного совета Западного фронта И.С. Хохлова. Шифрограмма, составленная 9 марта, была отослана Ефремову на следующий день. Ее копия была отправлена и самому Голубеву, что явно не добавило симпатий между двумя командармами. Хохлов писал: «Вы жалуетесь в Москву на Голубева на то, что он якобы плохо дерется и до сих пор не открыл Вам коммуникации, просите Мехлиса воздействовать на Голубева. Первое: — Оценку Голубеву и 43 армии может дать только Военный Совет фронта. Главком и Ставка, а не сосед. Второе: 43-я армия действовала и действует лучше 33-й армии, что касается Голубева, — мы также его ценим очень высоко. Следствие показывает: — не Голубев виноват в том, что противник вышел на тылы 33-й армии, а Военный Совет и штаб 33-й армии, оставивший только 90 человек без артиллерии и минометов на прикрытие своих тыловых путей, которые при появлении противника разбежались (видимо, отсюда Жуков взял цифру в 90 человек. — Б.С.).
Вы пишете, что находитесь в пяти километрах от Голубева, а мне Вы все время доносили, что находитесь около Шеломицы. Видимо, Вы не знаете, где Ваши части находятся, где же Вы все же находитесь и где Голубеву искать с Вами соединения.
О трудностях могу сказать так — это обычное явление в тылу врага. Белов тоже в тылу врага и недалеко от Вас, но он себя чувствует прекрасно и все время бьет врага…
К сожалению, Вяземская группа 33-й армии до сих пор ни на один шаг не сдвинулась, и это осложняет обстановку для Голубева на правом фланге.
Голубеву направлена категорическая задача в ближайшие 1–2 дня с Вами соединиться. Это, видимо, 43-й армией будет сделано, если только Вы не будете врагу сдавать своих тыловых путей. Боеприпасов по мере возможности Вам будем подбрасывать. Пошлите своих людей к Жабо и согласуйте с ним свои действия».
Ефремов в тот же день ответил не менее резко, адресуя телеграмму не только Хохлову, но и Жукову, которого не без основания считал действительным автором разносного послания: «Ни на кого я не жалуюсь, а побольшевистски сказал, что есть, и не кому-нибудь, а тов. Мехлису, что очень хочу скорейшей очистки коммуникаций 33 армии.
Находясь под Вязьмой по Вашему приказу, я тыл никак не мог прикрыть, что Вы прекрасно понимаете, — состав дивизий Вам был до выхода под Вязьму известен, как и растяжка коммуникаций 33 армии.
Поймите, мы каждые сутки ведем бой вот уже полтора месяца почти без боеприпасов и уничтожили несколько тысяч немцев. Сами имеем три тысячи раненых. Воюем.
Не могу понять одного, как можно месяцами стоять перед какой-либо деревней, и терпеть не могу, когда свою вину сваливают на других. Эта система приносит огромнейший вред.
Подтверждаю, 160 сд имеет целью оборону по реке Угре на широком фронте, частью своих сил действует на Шеломицы, Гуляево и находится в лесу западнее Шеломицы, Гуляево. В последний раз Вам как Военному совету докладываю: положение дивизий армии тяжелое, я сделал и делаю все, чтобы врага бить и не допустить разгрома нас врагом.
