Почти сразу же после этого Фульбер, как уже давно задумал, нарушил обещание хранить заключение брака в тайне. Элоиза, не хотевшая, чтобы репутация Абеляра хоть как-то пострадала, отрицала слова дяди. Фульбер пришел в ярость от упорного невнимания племянницы к ее собственным интересам, не говоря уже о его семье. Он обращался с ней так жестоко, что Абеляр вновь ее похитил и на этот раз спрятал в монастыре в Аржантее, выдав за новообращенную христианку.
Вскоре Фульбер узнал о том, что произошло. Он сделал ошибочный вывод, полагая, что Абеляр просто хотел избавиться от Элоизы. На деле же Абеляр регулярно ее навещал, и стремление его быть вместе с ней не ослабевало. Однажды, движимые безудержной страстью, они стали близки в трапезной, посвященной Непорочной Деве.
А тем временем в Париже Фульбер составлял план простой и жестокой мести. Он подкупил слугу Абеляра, и тот открыл дверь сообщникам каноника. Глубокой ночью эти наемники напали на Абеляра и, по его собственным словам, «жестоким и позорным способом… отрезали те мои органы, которыми я совершил осуждаемое ими деяние»11.
Известие о том, что философа оскопили, распространилось быстро. К утру, по собственным словам Абеляра, казалось, что «весь город» собрался у его дома, чтобы выразить сочувствие по поводу причиненного ему увечья. «Удивление, всеобщее оцепенение, стенания, причитания и рыдания», но прежде всего их жалость причиняла ему большие страдания, чем физическая боль. «Все будут на меня показывать пальцами, всячески обо мне злословить, я стану чудовищным зрелищем», – жаловался он12.
Раненый мужчина с трудом добрался до бенедиктинского монастыря в Сен-Дени, пригороде Парижа. Абеляр не простил Фульбера и его сообщников: он преследовал их по закону через суд, пока каждый не понес суровое наказание. Его вероломному слуге и подручным Фульбера, которые его кастрировали, выкололи глаза и отрезали гениталии. Всю собственность Фульбера конфисковали. Абеляр наказал даже Элоизу, заставив ее принести монашеские обеты, хоть у нее не было ни призвания, ни склонности к монашеству.
Друзья и родственники Элоизы просили ее отказаться от столь серьезного шага. Она была еще подростком, но уже стала матерью – как же ей было навсегда уйти от мира в монастырь? Но Элоиза ужаснулась и пришла в ярость, когда узнала о причастности ее дяди к оскоплению Абеляра, всепоглощающей любви к которому она оставалась верна. Элоиза поразила родственников, твердо заявив, что любит Абеляра сильнее, чем бога. После этого – поскольку Абеляр хотел, чтобы она стала монахиней, – Элоиза подошла к алтарю и сквозь слезы прочитала наизусть монолог Корнелии, который та произнесла перед тем, как убить себя после смерти своего мужа, Помпея: «Мой благородный супруг, брак тебе так мало нужен, зачем я беду навлекла, мечом зависшую над твоей головой? Преступница я потому, что, брак заключивши с тобою, я горе тебе принесла! Прими же теперь в искупление то наказанье, что я на себя наложу»13. Искупая утрату Абеляром гениталий и гордости, Элоиза принесла в жертву свою свободу и свое будущее.
После оскопления Абеляр не общался с Элоизой десять долгих лет. Он вернулся к преподаванию философии и к работе над философскими трактатами. И вновь этот надменный человек столкнулся с врагами среди священнослужителей и так обидел монахов, с которыми жил в Сен-Дени, что ему пришлось покинуть обитель бенедиктинцев, хоть формально он продолжал зависеть от аббата. Абеляр в одиночестве обосновался на берегу реки Адюсон в Шампани и стал вести жизнь отшельника. Но вскоре преданные ученики разыскали его там и из камня и дерева построили часовню, впоследствии получившую название Параклет, что значит «утешитель».
В 1125 г. Абеляр был назначен аббатом монастыря Сен-Жильдас в Бретани. После переезда туда ему пришлось общаться с распутными монахами, которые содержали сожительниц и считали монастырь собственной феодальной вотчиной. Монахи презирали и третировали нового настоятеля и несколько раз даже пытались его убить. Они подсыпали яд в освященное вино, которое он пил во время святого причастия. Потом они отравили его ужин, но слуга, который первым пробовал блюда, предназначавшиеся аббату, скончался на месте, тем самым предупредив Абеляра о грозившей ему опасности. В конечном итоге философу удалось выжить лишь благодаря вооруженному вмешательству симпатизировавшего ему местного дворянина.
А в Аржантее Элоиза, ставшая монахиней вопреки собственному желанию, постоянно вспоминала Абеляра. С годами она повзрослела, другие монахини относились к ней с уважением, хоть многих из них вопросы веры заботили так же мало, как и ее. Элоизе не исполнилось еще и тридцати лет, когда она стала аббатисой своего монастыря.
Монастырь Элоизы не был образцовым – в 1125 г. ее и сестер обвинили в том, что они регулярно блудили. По приказу папского легата местный епископ и король Франции изгнали Элоизу и ее монахинь из Аржантея. Неожиданно Абеляр решил им помочь, предложив бездомным скиталицам кров в пустовавшем тогда Параклете. Через десять лет после расставания любовники соединились вновь.
Элоиза несла бремя монашеской жизни с тяжелым сердцем. Время скорее подогрело, чем охладило ее сексуальные желания, включая эротическое влечение к Абеляру, хоть он и был кастратом. После того как Элоиза с сестрами устроилась в Параклете, Абеляр стал их навещать в качестве духовного наставника. Может быть, Элоиза не могла скрыть от мужа свою страсть, хоть он испытывал к ней лишь целомудренную братскую любовь. Возможно, интеллектуальное высокомерие Абеляра раздражало его развращенных монахов. Как бы то ни было, через несколько лет они объединились с другими священнослужителями, включая могущественного епископа, чтобы возбудить неубедительное обвинение против Абеляра в том, что кастрация не привела к утрате им сексуальных желаний. Такое обвинение настолько унизило Абеляра, что он прекратил визиты в Параклет. Вместо этого они с Элоизой вступили в мучительную переписку, в письмах разбирая и анализируя связывавшие их отношения, а также природу и смысл их любви.
Элоиза, несмотря на то что «провела в печальном месте»14 десять лет, продолжала оставаться решительной сторонницей свободной любви и презирала брак как корыстное соглашение, делающее проститутками женщин, а не их мужей.
Она испытывала душевные страдания от того, что Абеляр сожалел об их любви. «Я презирала имя Жены, потому что могла бы быть счастлива в качестве Любовницы», – заявляла она15. Он был ее Богом, Отцом, Мужем и Братом, и ей казалось, что не стоит жить без постоянных подтверждений его любви.
