Разговор с врачом:
— Вот... у меня плохая кардиограмма...
— (Усмехаясь.) Электрокардиограмма хорошая...
— Почему?
— Потому что она есть.
Вожделенно пишу в тетрадь. Как жаль, что столько времени не было тетради. И пишу заново, как учусь. Совершенно невозможно не писать каждый день. Тут вообще не на что рассчитывать. А рассчитываю в этом году написать много. Хочу закончить книжку «До и после "Чучела"», хочу написать хоть два из сценариев, и это вовсе не надо откладывать.
У меня приняли две заявки: одну на телевидении («Золотую рыбку») и другую в цирке — программу для Альберта Нисанова. Я совершенно четко понимаю, что ни того ни другого мне делать вовсе не надо.
Хотя, если придумать чисто принципиально всю «производственную» сторону дела, то это (теоретически) не представит особого труда. Но в обоих случаях можно сделать волшебные вещи. И «Рыбка», и «Нисанов» — клоунады. Одна работа, кстати, может дублировать другую (частично то, что будет подготовлено для ТВ, войдет в программу).
Но тут я очень рассчитываю на свое давнее и столь долго не утоленное желание театрального. Обе работы хочется сделать без современной светящейся и вертящейся мишуры. Чтобы было, как в училище: «Кидаем в штрихах, на голом таланте, без реквизита». На голом таланте, смысле, остроумии и выдумке.
Но нужны Полунин со своими ребятами, нужна молодежь циркового училища, нужны балетные ребята.
Гостиница «Золотая рыбка» не должна быть декорацией, надо найти интерьер чуть ли не всамделишной гостиницы, где будут двери в море, в горы, в Париж, в Бразилию и т.д. Но самое главное — организационно надо сделать из обеих вещей кассетные фильмы.
Кстати, на Арбате в видеокассетном ателье дают и продают кассеты «Чучела» и «Айболита-66». На прокат «Чучела» — двухнедельная очередь. (Надо бы купить, стоит 80 руб. кассета.)
Пишу сумбурно, нужно распределиться по темам и записать самое важное.
Сейчас ко мне придет Галина Степановна, помощница (секретарь) Е.П. Велихова. Надо поговорить и о фильме[180], и о встрече с Евгением Павловичем (в домашних условиях). Надо рассказать и о Косте Лопушанском, надо и хорошо принять.
Господи! Как мчится время! И каким оно может быть малюсеньким и каким огромным! У детства оттого еще огромный день, что само его основное занятие — постижение мира. У детства великие цели. Детство — великое время.
Ничего, ничего. Не страшно, что записи начинаются так бездарно. Нужно реанимироваться, а потом придут и стихи. Какие они будут? Наверное, какие-то иные. Совсем иные. А может быть, что-то и продолжится.
Галина Степановна была очень довольна, что пришла к нам, — очевидно, очень одинока. Говорила, что Велихов, возможно, станет не президентом АН СССР, а секретарем ЦК КПСС. Надо ехать в кардиоцентр.
06.01.86 г.
Ну что же? Первая задача года — выздороветь. С сердцем действительно плохо, а дел до черта. Надо озвучиться у Кости и у Ускова — Краснопольского. Сейчас стоит вопрос, не лечь ли в больницу? Просил Ария написать в Верховный суд РСФСР о Малявиной — надо это сделать немедленно. Надо как-то договориться с Сабовым об объединении двух поездок во Францию.
Но сначала выяснить сроки и список картин, которые поедут (хотя для всего этого надо быть здоровым). Не поехать ли на 10-е на премьеру «Чучела» в Софию? Как это сделать и стоит ли?
Отвезли меня в 6-ю больницу, поставили суточный монитор, — т.е. электрокардиограмма будет сниматься круглые сутки. Объяснили, что у меня выраженная стенокардия, что это впервые и что в таких случаях они очень осторожны. Нужно понять, куда идет развитие: к инфаркту или нет. Вот такие пироги.
07.01.86 г.
Был у врачей — велят ложиться в больницу. Вот дела! Что же делать? Какая-то такая стенокардия, что она очень опасна, ибо неизвестно, к чему ведет. Решил в больницу не ложиться. Первый день и ночь (сейчас уже 6 утра) без приступа. Надо будет распределяться с озвучаниями. Костя <Лопушанский> вчера не позвонил после просмотра, я ему не позвонил тоже. Что же там вчера случилось? И как он показывал озвученное с неозвученным? Неужели (как бы в «рабочем порядке») озвучил кем-то? С него станется! И потом они замолчали с деньгами — «напишем в Госкино и т.д.» - и больше не звонили.
08.01.86 г.
Надо узнать, что в Ленинграде — и с озвучанием, и с вариантом, и с оплатой. Надо прикинуть и свою болезнь, как быть по срокам — и надо все узнать. Кстати, сегодня же надо прочитать повесть Зерчанинова (срочно). В «Юности» дали премию Полевого — интересно, в чем она выражается[181].
Надо созвониться с группой Ускова — Краснопольского, когда озвучание «Соучастия в убийстве»? И, наконец, надо добиться, чтобы мне с собой во Францию дали «Чучело», а может, и не только его. И чтобы показать его в «Космосе». Не снимет ли трубку А. Баталов и не позвонит ли?
Надо бы раззнакомиться (завести знакомство) с нашим пред-исполкома. (Может быть, попытаться получить тут домик.) Я все время собираюсь и собираюсь это сделать, но надо, наконец, и попробовать.
Стоит или не стоит напечатать несколько стихотворений и где — тоже надо подумать в этом году.
Но главное сейчас — выздороветь и сбросить пузо. Может быть, перенять опыт Михалкова, найти «соавторов» и написать несколько сценариев с главными ролями для Лены. Может быть, стоит вернуться к разговору с В. Мережко, чтобы тоже была написана роль для Лены. Может быть, поговорить об этом и с Е. Евтушенко (кстати, показать ему мои стихи).
Что делать с программой Нисанова и «Золотой рыбкой», ума не приложу. Надо найти режиссера-негра. Чтобы он очень активно поработал.
Без этого «Нисанова» делать не стоит. А Нисанову дать список «деятельности» — найти людей.
О «Золотой рыбке» надо поговорить с Полуниным. Может быть, вызвать его в Москву.
И опять очень много дел. И опять суета. Нет, надо решительно от всего отказаться. Надо пошевелить мозгами.
11.01.86 г.
В газетах серия разоблачительных статей Марка Захарова, Товстоногова, Мотыля, Е. Суркова, Радова и т.д. по поводу кино и театра. Кроют Ермаша почем зря. Все это вроде бы радует и ободряет.
Выступление Е. Евтушенко на съезде писателей — вообще прекрасная публицистика. Просто прекрасная, если бы не было видно, где он ловко прикрывает свое честное выступление. И то, как он прикрывает, не отторгает от него, а радует, как мастерство фигуриста, изящно выходящего из какого-нибудь «тройного тулупа».
Но проблема, наверное, не в том или совсем не в том, чтобы снять Ермаша. Когда В. Мотыль, очень суетящийся, чтобы его поддержали кинематографисты, в очередной раз предложил мне выступить в «Литературке», я вдруг, как он выразился, опустил его на дно. Я сказал ему, что ни мое, ни его положение не изменить после того, как Ермаша снимут, ибо не изменится ничего из положения в целом.
