С местными отклонениями, зависящими от высоты, дождливости или богатства пастбищ, скотоводы прежде всего повинуются сезонному календарю. Прежде чем перегонять скот, они посылают на разведку кого-нибудь из своих, чтобы оценить кормовые запасы пастбищ или предъявить свои исконные права на долины и альпийские луга, если там уже стоят юрты. Нет травы, нет корма для животных, нет прироста поголовья — нет ресурсов для человека: трава — подлинное богатство степей. Об этом говорит монгольская пословица: «Травы здесь — для животных, а животные — для человека». Только по ошибке могли приписать кочевнику Аттиле, этому «божьему бичу», слова: «Всюду, куда ступила нога моего коня, трава больше не растет».
Перегоняя скот, кочевники, для которых стада — основное богатство, очень внимательно следят за небом. В холодное время года резкое падение температуры, сопровождаемое снегопадами, постоянно угрожает поголовью скота. Во время пурги снежные заносы бывают так велики, что животные не могут ни добывать пищу, ни двигаться. У скотоводов-кочевников нет запаса фуража, и мелкий скот в таких условиях может погибнуть за одну ночь. Только якам и лошадям удается выжить, первым — потому что они защищены густой шерстью и умеют разгребать копытами снег в поисках пищи, вторым — потому что благодаря своей высоте они не рискуют быть засыпаны снегом и инстинктивно умеют спускаться в места, где почва тверже и чище. Другая смертельная опасность — ранняя оттепель, которая может вызвать резкий подъем воды в реках, при котором животные тонут, или еще гололед, когда вся растительность покрывается ледяным панцирем и животные лишаются пищи.
По дороге в Тибет швед Свен Геден в своем дневнике описал, как суровость природных условий губит животных: «Верблюды доходят до перевала на вершине горы совершенно выдохшимися и почти задохнувшимися… Они смотрят грустными глазами на открывшуюся перед ними панораму из бесплодных скал и, кажется, потеряли всякую надежду найти когда-нибудь сочные пастбища… Животные из каравана чахнут с каждым днем. Мучительные переходы и скудная пища; они не долго выдержат при таком режиме… Из всех наших животных только овцы в прекрасном состоянии; они привыкли к скудным пастбищам и умеют находить себе пропитание среди скал и осыпей, там, где для других животных пищи недостаточно».
Засуха — главное препятствие для роста поголовья. Летом в некоторых районах случается, что суховеи оголяют землю, уничтожая чахлые степные ростки. Трава высыхает до белизны и рассыпается в пыль, когда животные начинают ее щипать.
Суровость физических условий требует от человека умения применяться к природе. В отличие от земледельцев, монголы не имеют возможности переносить сроки посевной, заменять одни культуры другими или жить запасами зерна. Племена должны прежде всего находить подходящие пастбища для животных на все время своих сезонных перемещений: лошади, которых перегоняют из альпийских лугов в горные отроги, больше нуждаются в сочной траве, тогда как овцы и козы довольствуются более сухой почвой, где растут полынь и луковичные. Яки добывают себе пищу, бродя по склонам горных пастбищ, а верблюды предпочитают растительность засушливых зон. Эти переходы, эти нескончаемые поиски воды, пригодной для питья, множество забот, связанных с разведением домашних животных, — таковы условия выживания монголов.
Тэмуджин и его братья предавались занятиям, требующим больше ловкости, чем силы: сбор ягод, рыбная ловля на крючок или сачком. Как бы ни были ловки молодые охотники, пища не каждый день была обильной. У молодой вдовы Есугэя было, конечно, небольшое стадо: несколько дюжин баранов или коз, один табун и быки, которых запрягали в повозки. Несмотря на малочисленность ее свиты: родственники, союзники и слуги, частью — из бывших пленных, превращенных в рабов, — за жизнь все время нужно было бороться. Войлочные кибитки, одежда, кухонная утварь, инструменты, упряжь, повозки — кочевник должен собственными руками делать, чинить и перевозить с собой все необходимое. Об этом свидетельствует перечень повседневных работ монгольских кочевников, оставленный нам Рубруком:
«Женщина должна править повозкой, укладывать на нее свой разобранный дом и снимать его, доить коров, делать масло и grut (кислое молоко), выделывать шкуры и сшивать их; они пользуются для этого нитью, сделанной из жил. Они разделяют жилы на тонкие нити, затем скручивают их в одну длинную нить. Так они шьют обувь, башмаки на деревянной подошве и всякую другую одежду… Они изготавливают также войлок и покрывают им жилища. Мужчины делают луки и стрелы, удила, уздечки, седла, деревянную основу дома, повозок; они пасут лошадей и доят кобылиц; они сбивают comos (кумыс), то есть кобылье молоко; они готовят бурдюки для его хранения, пасут верблюдов и они же нагружают их поклажей. Они пасут вместе баранов и коз, которых доят то мужчины, то женщины. С помощью овечьего молока — кислого, квашеного и соленого — они выделывают шкуры».
С раннего детства Тэмуджин вместе с братьями и слугами принимал участие в повседневной работе. Он очень рано научился ездить верхом на одной из тех странных лошадей, которых кочевники приручили три тысячи лет тому назад.
В седло садятся в таком раннем возрасте и проводят в нем такую значительную часть жизни, что принято говорить: в нем останутся до тех пор, пока «стремена не сотрутся». Домашний брат знаменитого taki, или лошади Пржевальского, исчезнувшей на Западе, открытой в Средней Азии русским путешественником и названной по его имени, — это животное маленького роста с коротковатыми ногами, чаще всего буланой или гнедой масти. Но лошадь ли в самом деле этот степной taki? Он весит всего 350 кг (вес самки часто не превышает 300 кг), его высота в холке около 1 м 30 см, что заставляет отнести его к породе «пони» или «double ропеу» (большой пони).
По достижении трехлетнего возраста его обычно кастрируют, и этот мерин становится верховой лошадью, а племенного жеребца сохраняют для воспроизводства поголовья. Лошадь объезжают на привязи или верхом, прежде чем она ставится под седло. Пастух не может обойтись без этой маленькой, очень выносливой лошадки. Иноходцы (zoroo), которые скачут, поднимая одновременно переднюю и заднюю ногу с одной стороны, всегда больше ценились монголами, которые утверждали, что кажется, будто скользишь по льду, — лошадь идет с такой плавностью, что можно ехать рысью и не расплескать полную до краев чашу. Монголы часто ездят на своих лошадях, привстав на стременах. Немногим более пятидесяти лет тому назад Намандорз проводил опыты на выносливость со свежими, хорошо показавшими себя лошадьми: они смогли преодолеть за неделю расстояние в 320 км и 1800 км за двадцать пять дней.
