В Германии большая часть этих потерь приписывалась трем выдающимся командирам подводных лодок. Немцы больше склонны к обожествлению героев, чем англичане, и имена этих трех асов вскоре были известны всей Германии. По возвращении в базу героев лично встречал командующий, оркестры играли триумфальные марши, а их команды отдыхали на казенный счет.
Этими героями были Прин с «U-47», Шепке с «U-100» и Кречмер с «U-99». Прин прославился тем, что прорвался в Скапа-Флоу и потопил стоявший на рейде линейный корабль «Ройял Оук». Прину к марту 1941 года приписывали потопление союзных торговых судов общим тоннажем около 245 000 тонн, Шепке — около 230 000 тонн, а третьему и самому удачливому из них — Кречмеру — около 282 000 тонн.
В первых числах марта они вышли из Лориана и направились на пути следования конвоев.
Но даже великие смертны, и легенда о бессмертии этих трех асов вскоре должна была кануть в вечность.
Плохая погода сильно затрудняла продвижение наших эскортов и конвоев на широком пространстве от Северного Канала до Исландии. Огромные черные валы вздымались высоко над кораблями, грозя каждую минуту обрушиться на стонущие палубы. Люди, напрягая покрасневшие глаза, старались хоть что-нибудь рассмотреть сквозь густую завесу тумана. Низко нависшие черные дождевые тучи предвещали новые неприятности.
Людям ничего не оставалось, как сделать все возможное, чтобы не подпустить врага к беспомощному конвою. В противном случае каждое десятое судно наверняка было бы уничтожено.
Немецким подводным лодкам было значительно легче. Когда нервное напряжение становилось слишком сильным, немецкие подводники погружались и чувствовали себя под водой в полной безопасности. Они знали, что наши гидролокаторы, находившиеся «на верхнем этаже», были ненадежны в такую погоду и что в любом случае акустики, сидя в сырых, до отвращения надоевших качающихся рубках, когда вахта следует за вахтой и не предвидится никакого улучшения погоды, потеряют остроту своих чувств.
Прин пересек маршрут вышедшего из метрополии конвоя примерно в двухстах милях к югу от Ирландии. 10 марта перед наступлением сумерек ему удалось преодолеть завесу охранения конвоя, причем высокие волны и сильный дождь полностью скрывали небольшой силуэт «U-47». Но дождевой шквал неожиданно прекратился, и «U-47» оказалась на хорошей видимости эскадренного миноносца.
В течение секунды охотник и жертва в изумлении смотрели друг на друга. Затем «U-47» сильно накренилась на циркуляции, пытаясь уйти в надводном положении. Тогда эскадренный миноносец «Вулверин», которым командовал мой старый друг капитан 3 ранга Роуленд, увеличил скорость хода до предела и начал преследование.
Но тут Прин допустил ошибку. Он погрузился и в результате потерял скорость и маневренность. «Вулверин» быстро проскочил над точкой погружения и сбросил серию глубинных бомб с установкой на малую глубину взрыва. Подводная лодка содрогнулась от удара. Вскоре в районе ее погружения раздался ужасающий взрыв. Он нарушил центровку гребных винтов лодки так, что моторы в любую минуту могли быть сорваны. Для подводной лодки, стремящейся оставаться в подводном положении, это было бы несчастьем, так как она обязательно должна иметь ход, чтобы удерживаться на глубине.
Прин решил рискнуть. Воспользовавшись наступившей темнотой, он незаметно всплыл примерно в одной миле от правой скулы «Вулверин», пытаясь уйти. Но шум его поврежденных гребных винтов был ясно слышен в телефонах асдика на «Вулверин».
Роуленд возобновил погоню, и Прин снова был вынужден уйти под воду. На этот раз глубинные бомбы окружили его со всех сторон. Через несколько секунд раздался чудовищный подводный взрыв, сопровождаемый ярко-красной вспышкой. Несколькими минутами позже обломки, всплывшие на поверхность, были новым доказательством победы «Вулверин».
Итак, первый из асов был уничтожен.
К 12 марта погода улучшилась, правда, по-прежнему время от времени налетали шквалы, и не было никакого спасения от свирепого восточного ветра. Кречмер и Шепке потопили несколько судов, отставших от конвоев, и присоединились к «волчьей стае», которая атаковала конвой, направлявшийся к метрополии.
Затем они потеряли друг друга и встретились уже при атаке нашего конвоя.
Шепке настиг нас первым. В ночь на 15 марта его лодка сблизилась с конвоем в надводном положении. Подойдя к кораблям охранения на расстояние мили, Шепке дал залп веером из четырех торпед по длинной линии перекрывающих друг друга силуэтов. Двумя минутами позже «Эродона» — 10 000-тонный танкер — взлетел на воздух, объятый ослепительным пламенем, отблески которого дрожали на вздымающихся волнах. Одновременно послышался глухой взрыв попавшей в цель торпеды. Никогда раньше я не видел ничего подобного.
На мостике «Уокер» все молчали, находясь под впечатлением происшедшего, и думали о том, что, вероятно, никому не удалось спастись.
Немедленно была объявлена боевая тревога. Команда тотчас же разбежалась по боевым постам. «Уокер», освещенный ослепительно ярким светом пылающего танкера, шел крутым зигзагом с целью исследовать возможно большее пространство, и мы с напряжением всматривались в бинокли, стремясь обнаружить немецкую подводную лодку. Но лодки не было видно, да и асдик не принимал эха, показывающего, что мы обнаружили подводную лодку.
Молчание других кораблей эскорта говорило о том, что и они не имели успеха. Корвету «Блюбел» было приказано подойти к тонущему танкеру и посмотреть, не плавают ли вокруг него люди. Вскоре он донес, что море покрыто пылающим бензином и что вряд ли кто-либо мог остаться в живых.
Мы не могли понять, откуда была выпущена торпеда. Немецкая подводная лодка могла выпустить ее с любого направления. Вполне возможно также, что подводная лодка уже находилась среди колонн конвоя. Поэтому корабли эскорта расположились таким образом, чтобы по возможности прикрыть любое направление атаки.
Однако, к нашему изумлению, ночь прошла спокойно, и рассвет принес нам некоторое облегчение.
И все же я с большим волнением ждал следующей ночи. Мне казалось, что моей эскортной группе наверняка придется вступить в бой. Но будет ли мой первый доклад состоять из печального рассказа о потопленных или поврежденных судах, или он будет содержать сообщение о потоплении немецких подводных лодок как награда за потери — трудно сказать.
Весь день, находясь в повышенной боевой готовности, мы с напряжением ждали атаки. Казалось, над конвоем нависла новая угроза. Незадолго до наступления сумерек мы получили донесение от «Симитар», который находился слева по носу от конвоя. В донесении говорилось: «Подводная лодка на видимости в шести милях по носу». Я сразу же почувствовал облегчение — наконец-то мы могли встретиться с противником. Я приказал дать полный ход, и когда сигналы взвились над мостиком, к «Уокер» присоединились «Вэнок» и «Симитар».
