Шарля Перро воспитывали в почитании короля, и он с самого детства с высочайшим трепетом произносил королевское имя и был непомерно счастлив, когда ему удавалось увидеть карету короля.
Когда Людовик XIII умер, Шарль, как и его братья, носил на груди траур и вместе со всеми ликовал, когда королем был провозглашен Людовик XIV. Он не воспринимал его как ребенка. Шарль на всю жизнь сохранил почтительное отношение к монарху — почти как к божеству. Первая встреча с королем лицом к лицу стала для него незабываемой, а служение королю — счастьем.
* * *
Министром-регентом при малолетнем монархе был кардинал Мазарини, которому шел в то время сорок первый год. Расскажем немного об этом человеке.
Еще в молодости в родной Италии Мазарини проявил себя на службе Господу таким рвением, такой преданностью вышестоящим начальникам, что они не могли на него нахвалиться. Кардинал Бентивольо, к которому он поступил на службу в двадцать лет, сумел по достоинству оценить его. Проводя его к кардиналу Барберино, он сказал тому:
— Милостивый государь, я многим обязан вашей знаменитой фамилии, но я полагаю совершенно расплатиться с вами, если отдам вам этого молодого человека, который здесь со мной.
Барберино с удивлением посмотрел на того, кого таким лестным образом ему рекомендовали.
— Благодарю вас за подарок, — сказал он кардиналу Бентивольо. — Могу ли спросить, как зовут этого человека, которого вы оставляете мне с такой хорошей рекомендацией?
— Джулио Мазарини, — ответил Бентивольо.
— Но если он такой, как вы мне говорите, то зачем же вы оставляете его у меня?
— Лишь потому, что я недостоин держать его у себя.
— Ну, хорошо, — отвечал кардинал. — Я принимаю его от вас. Но на что, скажите мне, он способен?
— На все, милостивый государь!
…Так началось восхождение Мазарини.
Он ловко выполнил несколько важных поручений и заслужил такое доверие, что когда в 1629 году Людовик XIII силой оружия принудил герцога Савойского отделиться от испанцев, заключить мир поручили Мазарини.
Новые обязанности, возложенные на молодого дипломата, доставили ему случай ко многим связям. В 1630 году он приехал в город Лион, был представлен Людовику XIII и затем более двух часов разговаривал с кардиналом Ришелье.
Последний остался настолько доволен этим разговором, что, выйдя из комнаты, сказал:
— Я говорил с самым великим государственным мужем, какого когда-либо встречал.
Понятно, что Ришелье, имея о Мазарини такое хорошее мнение, желал его к себе привязать. Мазарини вернулся в Италию совершенно преданным интересам Франции.
В 1634 году Ришелье дал Мазарини титул авиньонского вице-легата, то есть титул высшего дипломата, представителя папы Римского, направляемого в иностранное государство с особой миссией. В 1639 году хитрый итальянец был послан в Савойю в звании чрезвычайного посланника. Наконец, 16 декабря 1641 года, Мазарини возвели в сан кардинала и на следующий год, 25 февраля 1641 года, Людовик XIII собственноручно возложил на его голову кардинальскую шапку. А в 1643 году сделал его своим первым министром.
* * *
Шарлю Перро не суждено будет встретиться с Мазарини. Когда он вырастет и войдет в Лувр, Людовик XIV будет уже полновластным королем Франции и сможет произнести свою крылатую фразу: «Государство — это я!» Однако долгие годы Шарль будет следить за событиями, в которых главную роль играл именно этот талантливый итальянец.
А пока Шарль учится.
Много лет спустя в «Мемуарах» он вспоминал об этом периоде своей жизни:
«…Я всегда был одним из лучших в классе, за исключением самых первых лет… Особые успехи были у меня в философии: мне часто достаточно было обратить внимание на то, что говорил учитель, как я уже это знал и мне не надо было потом это читать и учить.
Я так любил диспуты, что дни учебы доставляли мне такое же удовольствие, как и выходные. Моя склонность к дискутированию позволяла мне с необычайной свободой разговаривать с преподавателем, на что не решался никто другой из учеников».
Удивительная метаморфоза в сравнении с первыми годами учебы в коллеже!
Искусству диспута его учил отец, считавший, что будущий адвокат должен уметь отстаивать свое мнение. Шарль хорошо запомнил один из первых уроков, которые преподал ему отец в присутствии брата Пьера. Шарль тогда жарко отстаивал какую-то свою мысль и при этом сильно раскраснелся. Отец повысил голос и сказал:
— Ты знаешь, почему ты так смело отстаиваешь свое мнение?
— Почему? — удивился Шарль.
— Потому что это мнение — твое. А своих «детей» мы всегда крепко любим.
— А может быть, он просто уверен? — заметил Пьер.
— Никакой другой причины нет! Если ты сам пришел к какому-то мнению, то уже не признаешь другого. Это хорошо, когда ты прав.
— А если Шарль поймет, что он неправ? — Пьер смотрел на отца, а Шарль слушал обоих. — Тогда что делать — стоять на своем или уступить?
Отец отвечал не ему, а Шарлю:
— Когда споришь, умей прислушиваться не только к себе, но и к словам противника, и если уловишь в его аргументах истину, уступи ей. Не будь подобен таким ученикам, которые, с малолетства привыкши, готовы до смерти отстаивать свою точку зрения. Они никому не уступят, какими бы глупыми и неверными не были их аргументы.
— Я могу сдаться? В классе? Да меня же засмеют! — удивился Шарль.
— Никогда! — ответил отец. — Вот если ты пойдешь против истины — вот тогда тебя действительно засмеют.
— И ты уподобишься сварливой жене! — засмеялся Пьер.
— Какой жене? — не понял Шарль.
— Это старинная притча. У одного мужа была злая, сварливая жена, которая спорила по любому поводу. Мужу однажды это надоело, и он схватил ее за волосы, притащил к реке и бросил в воду. Потом одумался и пошел ее искать. Знакомый человек, повстречавшийся ему, засмеялся: «Что же ты ищешь ее вверх по реке? Тебе надо искать вниз по течению». — «Я знаю, что я делаю, — отвечал муж. — Жена всегда все делала наперекор и до последнего дыхания будет противиться течению реки!»
И все трое засмеялись. Юный Шарль хорошо запомнил этот урок. Позже он снова встретится с этой притчей, когда будет переводить басни Фаэрна.
Теперь на диспутах он отстаивал только истину, ибо сначала выяснял ее.
Философию преподавал высокий рыжий учитель, у которого была странная привычка засовывать правую руку под левую подмышку. Один из первых диспутов, который провел пятнадцатилетний Шарль, посвящался вопросу: «Надобно ли оружие с науками соединять?» Он был особенно памятен для Шарля, ибо был с блеском выигран им.
