– Неужели притащили за собой «мессершмитта»
– Пошел по кругу, – не спуская глаз с самолета сообщил стоявший рядом Чирков. – Давай подсветим ему фарами. Видимо, наш заблудился.
На свой страх и риск включили фары.
Через несколько минут самолет подрулил на стоянку. Каково же было удивление, когда из кабины вылез Авершин и доложил о выполнении задания.
Но еще больше удивились летчики, узнав, что в «Яке», на котором прилетел Авершин, отсутствовали многие приборы.
– Как же ты без компаса шпарил? – спросил Покрышев.
– Места знакомые. От Луги летел вдоль железной дороги.
– А как без тахометра обошелся? – Все знали, как трудно летать без этого прибора, определяющего число оборотов мотора.
– Взлетел на полном газу. Потом чуть прибрал его, и так шел, определяя обороты на слух.
– Вы смотрите! – удивился залезший в кабину техник.– И прибора давления нет!
– Пришлось лететь с выпущенными шасси, – скромно заметил Авершин. – В общем, интуиция помогла выйти из тяжелого положения.
Вернувшиеся на следующий день мотористы дополнили картину этого удивительного полета. Они рассказали, что, приехав на аэродром, застали на опушке леса техника. Он снимал приборы с «Яка» и готовился поджечь машину.
Установить приборы уже не было времени. Наступал вечер. К тому же с минуты на минуту могли появиться немцы. Вдали отчетливо слышался приглушенный гул танков и тарахтение мотоциклов.
Другой бы летчик не отважился подняться в воздух на полуразобранной машине, а Авершин взлетел и в наступающей темноте точно вывел «Як» на незнакомый аэродром.
8 июля радио передало сообщение, которое взволновало всех. Трем летчикам полка – младшим лейтенантам Степану Здоровцеву, Михаилу Жукову и Петру Харитонову – было присвоено звание Героя Советского Союза.
В конце боевого дня состоялся митинг. Поздравляли героев. От их имени выступил Степан Здоровцев.
– В эти лучшие минуты моей жизни, – сказал он, – когда Родина удостоила меня высшей награды, мне хочется сказать: клянусь тебе, мой любимый народ, моя дорогая партия и наше родное Советское правительство, то, что я сделал, это только начало. Я буду беспощадно драться с врагами до полного их уничтожения, не щадя ни сил, ни крови, ни жизни своей.
Каждый, кто слушал героя, не знал, что слышит и видит его в последний раз: на другой день Степан вылетел на разведку и не вернулся.
В полк зачастили корреспонденты. В центральных и ленинградских газетах появились портреты первых Героев Советского Союза Великой Отечественной войны, очерки об их боевых подвигах.
Корреспонденты работали на совесть. В газетах публиковались материалы не только о героях, но и их однополчанах. В «Красной звезде» появился снимок: Покрышев поздравляет Тотмина с воздушным тараном. В «Известиях» была опубликована фотография Покрышева с Тотминым и отличившимся в боях лейтенантом Виктором Иозицей. Со страниц «Комсомольской правды» на читателя смотрели два улыбающихся летчика – два боевых друга из покрышевской эскадрильи Андрей Чирков и Владимир Никольский.
Корреспондентов на аэродроме можно было встретить каждый день. Как-то в перерыве между боями к Покрышеву на стоянке подошел комиссар эскадрильи Василий Смирнов с незнакомым майором.
– Корреспондент центральной газеты, – представил его Смирнов. – Хочет побеседовать с нами.
– Рассказывать особенно не о чем, – ответил Покрышев.
– Вы, Петр Афанасьевич, расскажите, как немца усами сбили, – подсказал Смирнов.
– Усами? – удивился корреспондент. – Как усами? Это интересно.
Покрышев усмехнулся. Усы он отпустил в начале войны. Несколько раз собирался сбрить их, но получалось так: когда садился бриться, раздавалась команда на вылет. Потом он махнул рукой: раз оставил, пусть растут.
Вот эти усы и были объектом шуток. Особенно усердствовал Булаев. Всегда сдержанный, не любивший много говорить, он проявлял тут исключительную ; активность и больше всех подсмеивался над своим другом.
А здесь еще этот случай с «мессершмиттом».
Покрышев со своим ведомым Г. Медведевым возвращался с задания. На пути встретили тройку «Мигов». Как принято, поприветствовали друг друга, покачав плоскостями, и разошлись. И тут за «Мигами» уцепились неизвестно откуда появившиеся два «ME-109». Надо выручать товарищей! Покрышев развернулся, стремительно ударил по идущему сзади ведомому и сразу сбил его. А Медведев подошел к ведущему и… не стрелял. Оказалось, он забыл перезарядить пулемет.
– Я этого не знал, – рассказывал Покрышев.-Меня такое зло взяло на моего ведомого! Медведев – впереди, а мне до «мессера» метров шестьсот – восемьсот. Я дал сигнал – убирайся в сторону! И пошел на сближение. Достал «сто девятого». Смотрю. А в кабине такая рыжая морда сидит! Немец от испуга дал ле вый крен и на меня смотрит. И я на него смотрю. Ну он – как загипнотизированный… от меня глаз отвести не мог. Вернее, от моих усов. Всё шел со снижением, пока не врезался в землю. Рассказ корреспонденту понравился. Он заразительно смеялся.
– Вот это тема для очерка, – вздрагивая от смеха, говорил он. – Я напишу его и назову так: «Усы старшего лейтенанта Покрышева».
Покрышев за эти дни осунулся, похудел. Ввалившиеся щеки резче подчеркивали усталость. Давали себя знать постоянное напряжение, недосыпание, тревоги и заботы о судьбе эскадрильи. И только глаза, живые и проницательные, говорили о том, что боевые испытания не согнули волевого командира, что он по-прежнему бодр и полон энергии.
Ранним утром 20 июля Покрышева встретил парторг полка Орлов.
– Сегодня собираем партбюро. Будем обсуждать заявления ваше и Чиркова о приеме в партию, – сообщил он. – День напряженный, много боевых вылетов. Проведем заседание вечером. Предупредите Чиркова.
День действительно выдался напряженный. По четыре – пять раз летчики поднимали в воздух свои истребители, провели несколько боев.
Вечером на КП, где собралось партбюро, Покрышев пришел усталый, но радостный. В групповом бою он сбил два «мессершмитта». Приятно было идти на прием с такой рекомендацией.
Его пригласили войти. Орлов зачитал анкету.
– Будут ли вопросы? – ознакомив присутствующих с документами, спросил он.
– Покрышева знаем, – сказал Смирнов. – Хороший командир эскадрильи. И воюет неплохо. Сбил пять самолетов лично и один в группе. К ним сегодня еще два «мессершмитта» добавил. Достоин быть членом партии.
– Боец хороший, – подтвердил Журавлев. – Только вот плохо выглядит. Видно, устал. Надо дать ему кратковременный отпуск.
