– Боец хороший, – подтвердил Журавлев. – Только вот плохо выглядит. Видно, устал. Надо дать ему кратковременный отпуск.
– Я очень бодро себя чувствую. И в отпуск не пойду,– решительно заявил Покрышев. – В такое время!
– Вот именно, поэтому и надо отдохнуть, – заметил Журавлев. – Впереди предстоят очень тяжелые испытания. Считайте, что решение состоялось и не будем обсуждать приказ.
– Вопросов больше нет? – спросил Орлов. – Имеется одно предложение: принять. Нет возражений? Нет.
Тогда так и запишем: «Постановили единогласно Покрышева Петра Афанасьевича, кандидата в члены ВКП(б) с 1939 года, принять в члены партии, как храброго защитника социалистического отечества». Поздравляем вас, Петр Афанасьевич! Уверены, что будете высоко нести звание коммуниста.
На том же заседании бюро в члены партии приняли и Андрея Чиркова.
Журавлев сделал так, как сказал. Через несколько дней Покрышева отправили на «курорт», – так летчики называли авиационный санаторий в городе Пушкине.
Первые дни Покрышев отсыпался после бессонных | ночей. А на четвертые сутки начал тяготиться отдыхом. I Поэтому, когда к нему приехал Чирков, он забросал' его вопросами: «Что нового в полку? Как идут дела?»
– Дела идут, – неопределенно отвечал Чирков. –
Правда, сейчас наступило некоторое затишье. Полк сбивает в сутки не больше одного-двух самолетов. Видимо, это затишье перед бурей. Так что набирайся сил.
– А как в эскадрилье? Всё нормально?
Чирков замялся.
– Что молчишь? – встревожился Покрышев. – Рассказывай!
– С Медведевым неприятность получилась.
– С каким? – переспросил Покрышев, потому что в эскадрилье было два Медведева.
– Со Степаном. На разведку вылетел. Только с аэродрома поднялся – сдал мотор. Самолет загорелся, упал и разбился. Медведев получил сильные ожоги. Вчера в госпитале умер.
На второй день после выхода из краткосрочного отпуска Покрышева ожидала новая неприятность. Владимир Никольский проверял самолет после ремонта. При заходе на посадку не выпускалась правая нога шасси. Летчик решил выдернуть ее с помощью пилотажа. Но самолет потерял скорость и упал. Никольский погиб.
За месяц эскадрилья Покрышева потеряла трех летчиков.
Фронт приближался к Ленинграду. После кратковременного затишья командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб отдал приказ о новом наступлении. Многочисленные, хорошо вооруженные немецкие дивизии, тысячи танков и самолетов были брошены против защитников Ленинграда. На дальних подступах к городу снова разгорелись ожесточенные кровопролитные бои.
Летчикам полка приходилось за день совершать по нескольку вылетов. В одном из воздушных боев чуть не погиб Александр Булаев. Четверка «Яков», которую он вел, встретилась с большой группой вражеских истребителей. Советские летчики сбили четыре самолета. Но немцам удалось подбить ведущего. Булаев выбросился с парашютом. Александр считался опытным бойцом, и то, что его сбили, стало событием в полку.
– Как же это произошло?– допытывался потом Покрышев у Булаева, стремясь до мельчайших деталей выяснить картину воздушного сражения.
Александр лишь недоуменно пожимал плечами:
– Сам не знаю. Схватился с ведущим. Хотел добиться преимущества в высоте. Иду вверх свечой, и он тоже. Предпринимаю новую попытку – и опять безрезультатно. Никак не одолеть его в вертикальном маневре. А ведь наши «Яки» на вертикалях превосходят «сто девятые». Какие-то новые машины появились у немцев.
Они сидели около покрышевского истребителя, тщательно замаскированного густыми ветвями деревьев. На аэродроме стояла относительная тишина. Выдались те редкие минуты, когда весь полк отдыхал от боев.
– Но это еще не всё, – продолжал Булаев. – Приземлился я на ржаное поле, а вскоре неподалеку совершил вынужденную посадку на поврежденном истребителе и мой противник. Схватились за пистолеты. Так мы с ним и перестреливались, пока не подоспели на по мощь наши пехотинцы.
Через несколько часов Покрышев, Булаев и еще несколько командиров выехали из полка к месту вынужденной посадки немца. Летчики долго осматривали вражеский истребитель. Это был уже знакомый им «мес-сершмитт-109», но несколько измененный, усовершенствованный.
А на другой день стали известны показания, которые дал на допросе подбитый Булаевым обер-лейтенант. Оказалось, он – летчик эскадры Рихтгофена, сформированной из опытных воздушных асов. Всего несколько дней назад они получили на берлинском заводе модернизированные истребители «Mе– 109» и по личному указанию Гитлера прибыли под Ленинград для борьбы с «Яками».
Комиссар полка, сообщив летчикам о показаниях немца, добавил, что Рихтгофен – ас первой воины. В его эскадру попадают только опытные летчики. Это – фашистская элита, немецкие воздушные «СС». В свое время в этой эскадре служил сам Геринг. Группа Рихтгофена прославилась кровавыми делами еще в Испании, когда помогала устанавливать франкистский режим. Сейчас асов Рихтгофена бросают на самые ответственные участки советско-германского фронта.
– Теперь на вас смотрит не только вся страна, но и вся Европа, – закончил свой рассказ комиссар.– Сумеете ли вы одолеть в бою хваленых германских асов?
Первым из эскадрильи Покрышева с немецкими асами Рихтгофена встретился Андрей Чирков, который вместе с Николаем Шиошвили и Давидом Джабидзе прикрывал атаку скоростных бомбардировщиков на колонну фашистских танков в районе озера Самро. Чирковской тройке пришлось нелегко. Уже в первые минуты воздушного сражения «эфам», как называли новые «мессершмитты», удалось подбить самолет Шиошвили. Он вышел из боя и еле-еле дотянул до своего аэродрома. Покрышев забросал Шиошвили вопросами. Но тот рассказал очень немного. Чирков, заметив вражеские истребители, подал нашим бомбардировщикам команду уходить, а сам пошел в атаку и с первой же очереди подбил ведущего группы.
Время шло. По расчетам, у истребителей Чиркова и Джабидзе уже давно кончилось горючее. Но они всё не возвращались. Покрышев не находил себе места. Он бродил по аэродрому, то и дело посматривая в сторону, откуда должны были появиться летчики.
«Что могло случиться?» – терялся он в догадках.
Только к вечеру Покрышев узнал, что самолет Джабидзе сбили, а сам летчик был ранен – пуля пробила ему лопатку. Джабидзе находился в госпитале. А о Чиркове ничего е было известно. Пришло лишь подтверждение., что Чирков действительно подбил ведущего и немец совершил вынужденную посадку.
На другой день Покрышеву сообщили, что сбиты Чирковым обер-лейтенант взят в плен и допрошен штабе.
– Летчик, который сбил меня, какой-то сумасшедший, – недоуменно пожимал плечами немец. – Он пошел в атаку на целую группу, притом на асов Рихтгофена. Такие действия не предусматривает ни одна инструкция, ни одно наставление. За свою дерзость русский поплатился. Его сбили. Его не могли не сбить.
