41
Камиль Гюисманс был выдающимся бельгийским социалистом, который занял центристскую позицию во Втором интернационале.
Гренадеры стали хорошо известны, когда некоторые из их офицеров были привлечены к суду по обвинению в отказе идти в атаку в Тарнополе. Двух вожаков оправдали, но более одной сотни солдат-большевиков были заключены в тюрьму в Каменец-Подольске, где они и находились до Октябрьского переворота.
Интересно, что воззвание, выпущенное Комитетом спасения страны и революции, признало революционную ситуацию и то, что Комитет имеет дело с революционными массами. «Вопреки воле революционных масс, – в частности, говорилось в нем, – 7 ноября петроградские большевики преступным образом арестовали часть Временного правительства, разогнали Совет республики (Республиканский совет) и провозгласили незаконную власть». Поскольку все партии, кроме крайних монархистов и кадетов, были признаны революционными, то даже умеренные стали более умеренными согласно моменту и Комитет, который включал президиум Совета республики, старый Центральный исполнительный комитет, избранный на Первом съезде Советов в июне, и другие на самом деле призывали к контрреволюции во имя революции: «Гражданская война, начатая большевиками, угрожает ввергнуть страну в ужасы анархии и контрреволюции, что может подтвердить республиканский режим и навечно передать народу его право на землю». Комитет организовывал забастовки в министерствах, распространял истории о бесчинствах, которые на поверку оказывались сфабрикованными, и тщетно обращался к народу, чтобы он отказывался признавать Советы.
Нью-Йорк тайме. 1917. 14 ноября. С. 2. «Захват телефонной станции военными кадетами стал возможным, так как удалось обмануть часовых-большевиков, которым кадеты представили фальшивые грамоты от правительства Ленина. Два американца провели воскресенье с кадетами, которые защищали здание. Это были Бесси Битти из «Сан-Франциско бюллетин» и Альберт Рис Вильямс из Бостона.
скоре защитников охватила паника. Офицеры в отчаянии срезали пуговицы и знаки различия со своей формы, в то время как другие сбрасывали форму и звонили по телефону куда угодно, взывая о помощи. Наконец господин Антонов и господин Вильямс были отправлены на переговоры с большевиками, которые дали слово, что мужчин не тронут, если они сдадутся. Военные кадеты были выведены по одному и официально доставлены победителям».
См.: Флоринский Михаил Т. Россия: История и интерпретация. Т. II. Нью-Йорк, 1953. С. 1145 – 1146, 1362-1363. Растущая власть Распутина над двором через царицу проявлялась в назначении нескольких министров и достигла апогея в августе 1915 года, когда Николай решил, не посоветовавшись со своим кабинетом, взять на себя верховное командование армией, которая тогда отступала по всем фронтам. Когда десять министров выдвинули возражения, императрица заявила: «Министры разложились». Эта императрица родилась в Германии, ею руководил Распутин, который также главенствовал над Николаем II.
В настоящее время историки не согласны с тем, до какой степени был германизирован русский двор, но в то время рожденную в Германии императрицу подозревали, и она применяла свою власть, в отличие от бездеятельного Николая.
Карр (Большевистская революция. Т. II. С. 192) говорит о разрушениях на железной дороге к 1919 голу, однако они были достаточно плохи уже в 1918 году. Топливный кризис усугубил промышленный спад; зимой 1918/19 года и 1918/20-го «холод, вероятно, был еще большей причиной человеческих бед и недостатка людей, чем голод».
Когда Военно-революционный комитет был распущен, отдел безопасности под руководством Феликса Дзержинского, военного коменданта Смольного, остался; декретом от 7 декабря он был преобразован во «Всероссийскую чрезвычайную комиссию» (сокращенно: ЧК), с целью «борьбы с контрреволюцией и саботажем». Сам декрет, очевидно, держался в секрете, и впервые он был опубликован в «Правде» 18 декабря 1927 года. Но тот факт, что ЧК существовала, ни для кого не был тайной.
Больше, чем какой-нибудь другой большевик, Троцкий был склонен делать резкие публичные высказывания уже в первые несколько недель после Октябрьской революции. Когда партия кадетов была объявлена вне закона, он заявил: «Во времена Французской революции более честные люди, чем кадеты, были гильотинированы якобинцами за то, чтобы они стояли в оппозиции к народу. Мы никого не казнили и не собираемся это делать, но есть моменты, когда ярость народа трудно контролировать» (Известия. 1917. 30 октября/12 ноября). И после подавления партии кадетов он не пренебрегал «мягким террором» в качестве способа борьбы против «наших классовых врагов» и предупреждал, что через месяц террор примет более сильные формы. «Гильотина, а не просто тюрьма будет готова для наших врагов», – добавил он.
Вильсон, в послании, отправленном 26 мая, в частности, писал: «…Ни один народ не может быть вынужден силой жить под сувереном, под которым он жить не желает. Никакие территории не должны переходить в иные руки, если это делается не ради обеспечения безопасности тех, кто на них живет, и если это не предоставит им настоящий шанс хорошей жизни и свободы. Нельзя настаивать ни на каких компенсациях, кроме тех, которые являются законными выплатами за явно причиненный ущерб. Никакой переделки власти не должно быть произведено, кроме тех случаев, если мы хотим обеспечить будущее благосостояние и счастье народа». Русско-Американские отношения, 1917-1920. Документы и буллаги, скомпилированные и изданные К.К. Каммингом и Уолтером В. Петитом по просьбе Ассоциации Лиги свободных наций. Нью-Йорк, 1920. С. 25.
В Соединенных Штатах комитет возглавлял Джордж Крил.
28 февраля Ленин раскритиковал резолюцию Московскою регионального бюро партии и в то же время поблагодарил москвичей, которые, как он сказал, «первыми откликнулись» на его доводы о мире и которые, отстаивая свою позицию, нарушили «заговор молчания», который существовал «по сути моих аргументов». «Сама суть моих тезисов… состоит в том, что мы должны принять этот исключительно жесткий мир прямо сейчас, немедленно, и в то же время серьезно готовиться к революционной войне (и более того, принять ее, точно в интересах таких серьезных приготовлений»).
Характерно, что Ленин полагал «вполне естественным, что товарищи, которые яростно не соглашаются с Центральным комитетом по вопросу сепаратного мира, яростно осуждают Центральный комитет и выражают свое убеждение в том, что раскол неизбежен». И добавил: «Все это является самым законным правом членов партии, что вполне понятно». Однако он нашел «странным и чудовищным» заявление москвичей: «В интересах мировой революции мы считаем целесообразным возможность утраты Советами власти, которая сейчас становится чисто формальной», ибо «унизительнее любого унизительного мира – это унизительное отчаяние». См. статью «Странное и чудовищное». Ленин. Избранные труды. Т. II. М., 1960. С. 613 – 620.
