Я сказал, что мы не отказываемся от нашего соглашения с государствами Леванта, но мандат находится в силе до тех пор, пока Лига Наций не освободит нас от него и пока существуют франко-сирийский и франко-ливанский договоры. Я добавил, что по причинам, которые подсказывает здравый смысл, и в согласии с государствами Леванта мы не хотим сейчас проводить выборы, и, следовательно, они не состоятся.
Впрочем, Гвини был уже в курсе дела. Он ответил, что за последнюю неделю не раз информировал свое правительство о подлинном характере действий англичан и что его телеграммы и заинтересовали и удивили Вашингтон, который, несомненно, получал совсем другие сведения от английской дипломатии. Я ознакомил его с моей телеграммой Черчиллю.
Перед уходом американский генеральный консул заявил, что его правительство в скором времени предпримет меры, чтобы ввести англичан в границы их прав и обязательств. М. Дежану следовало бы поговорить об этом со Старком, а кому-нибудь другому с Богомоловым, настойчиво указав им, как я указал Гвинну, что, по нашему мнению, чаша переполнена и мы ждем, что положение будет исправлено незамедлительно...
Письмо Жоржа Манделя генералу де Голлю
Из тюрьмы в Пуртале, 20 августа 1942
Дорогой коллега прошлых лет!
Я могу только одобрить ваш анализ всех возможностей, и я рад, что полностью разделяю ваше мнение о политических последствиях так называемого "успеха".
С 17 июня 1940 наша несчастная страна была отдана в руки правителей, которые все, в той или иной степени, стали слугами врага. Всеми способами возвращая Францию к участию в войне, нужно с самого начала, одним росчерком пера отменить все принятые этими правителями политические решения и восстановить республику. Но я опасаюсь, что применение закона Тревенёка[126] может таить много неожиданностей. Как бы не пришлось, по крайней мере вначале, выйти за рамки законности. Я считаю необходимым сделать все возможное, чтобы этого избежать. Впрочем, я уполномочил нашего друга изложить вам план, имеющий двойное преимущество: успех его гарантирован, и он отвечает чаяниям и желаниям огромного большинства французов.
Поверьте, я совершенно лишен авторского самолюбия. И я никогда не увлекался вопросами метода или процедуры; каково бы ни было значение первого политического акта, который обусловит создание Временного правительства освобождения, я заранее согласен с вашим суждением. Самое важное состоит в том, чтобы вы были руководителем, бесспорным главой этого правительства и имели свободу действий.
У вас не было соперников, когда для спасения чести Франции вы решили продолжать борьбу вместе с союзниками; нельзя допустить, чтобы вам пришлось мириться с соперничеством теперь, когда приближается час освобождения.
Что касается меня, то я страдал, жестоко страдал от преследований, но только потому, что они мешали мне помочь вам. У меня только одно стремление - наверстать потерянное время. Поэтому я спешу принять ваше предложение установить между нами непосредственную связь без чьего бы то ни было вмешательства (конечно, необходимо сделать оговорку относительно препятствий, могущих возникнуть в связи с моим теперешним положением).
Я ставлю только одно условие: всегда иметь право сообщать вам без обиняков мое мнение и мои соображения, все соображения, на которых оно будет основано. Но зато - и в этом будьте уверены, - как только вы примете решение, никто так настойчиво не будет отстаивать вашу точку зрения, как я.
Мне кажется, что в результате тесного сотрудничества должно возникнуть единство действий, которое одно может ускорить освобождение и национальное возрождение.
Примите, мой дорогой коллега, выражение чувств самой глубокой преданности.
Телеграмма Уинстона Черчилля генералу де Голлю, в Бейрут
(Перевод)
Каир, 23 августа 1942
К сожалению, не могу согласиться с вашим мнением, что наши представители незаконно вмешиваются в дела государств Леванта. Сирия и Ливан представляют собой часть основного театра военных действий, и чуть ли не каждое событие в этой зоне прямо или косвенно затрагивает наши военные интересы. Именно по этой причине осуществляются взаимные консультации между нашими представителями и французскими властями и установлены связи с сирийскими и ливанскими властями, при которых аккредитован посланник его величества.
Мы не преследуем какой-либо политической цели в странах Леванта и совершенно не стремимся подорвать там позиции Франции. Мы полностью признаем, что инициатива в политической области должна принадлежать французским властям. Наша главная забота в этой области состоит в том, чтобы оградить себя от опасности проведения такой политики, которая могла бы угрожать нашей военной безопасности или затруднять ведение войны. Вот почему мы хотели бы, чтобы с нами заранее и в полной мере консультировались по всем серьезным политическим вопросам.
Мы озабочены также и тем, чтобы эффективно осуществлялось получившее нашу гарантию заявление генерала Катру от 9 июня 1941, в котором провозглашалась независимость Сирии и Ливана и содержалось обещание отмены мандата.
Мы приняли на себя определенные обязательства перед лицом Сирии, Ливана, а также всего арабского мира. За исключением этих обязательств, нас интересуют только те дела Леванта, которые имеют непосредственное отношение к нашим военным потребностям, а также к локальным английским интересам коммерческого или иного характера.
Ни одно из перечисленных выше действий не противоречит ни форме, ни духу соглашений генерала де Голля с Оливером Литтлтоном, ни духу писем, которыми в свое время обменялись Форин офис и Французский национальный комитет.
Что касается мандата, то вполне допустимо считать, что в настоящее время он не может быть отменен по техническим соображениям.
Все же в своей речи в палате общин 9 сентября 1941 я уточнил, что "Свободная Франция" не может пользоваться в Сирии теми же правами, какими там пользовался режим Виши; к тому же и вы сами, извещая Лигу Наций о принятии вами на себя ответственности за мандат, заявляли, что независимость и суверенитет Сирии и Ливана не подвергаются никаким другим ограничениям, кроме тех, которые вызываются потребностями ведения войны.
Я признаю необходимым самое тесное сотрудничество и единство взглядов между нашими представителями в Леванте и искренне убежден, что они могут быть достигнуты при наличии доброй воли у обеих сторон. Наша высшая цель поражение врага; вы можете быть уверены в том, что все действия наших представителей в Сирии и Ливане направлены к достижению именно этой цели.
