Воровали во всех резиденциях. Даже в тех, где члены императорской семьи жили почти постоянно. В 1910 г. были украдены серебряные предметы в Гатчинском дворце[730].
Были случаи воровства картин из Императорского Эрмитажа и Императорской Академии художеств. В документах упоминается, что в начале 1900 г. из Императорского Эрмитажа украли несколько картин голландского художника Герарда Доу.[731] 19 сентября 1906 г. в музее Императорской Академии художеств обнаружили пропажу картины А. Барона под названием «Девушка у фонтана»[732]. Для предотвращения подобных случаев тогда образовали специальную комиссию, перед которой ставилась задача «выработать меры, устраняющие возможность повторения подобных случаев на будущее время».
Великий князь Николай Константинович с родителями. 1859 г.
Однако все эти истории о дворцовых кражах меркнут перед историей, произошедшей в императорском семействе весной 1874 г. У англичан есть поговорка о «скелете в шкафу», в России принято говорить о том, что «в семье не без урода». Таким «скелетом» для императорской фамилии на протяжении четырех десятилетий был великий князь Николай Константинович Романов.
Николай Константинович Романов родился 2 февраля 1850 г., первый ребенок в семье великого князя Константина Николаевича и Александры Иосифовны, принцессы Саксен-Альтенбургской. Отец – младший брат Александра II, великий князь Константин Николаевич Романов принимал активное участие в политической жизни России в начале правления Александра II. За ним прочно закрепилась репутация либерала. И в этой семье, находящейся на самом виду, в апреле 1874 г. происходит скандальное событие, бросившее тень на всю правящую династию. Дело в том, что сын украл у матери бриллианты, а ведь это был не просто сын, а великий князь и племянник императора Александра II.
При этом будущее великого князя Николая Константиновича, племянника императора Александра II, было блестящим. У него были замечательные учителя, в числе которых известный профессор К.П. Победоносцев. Николай Константинович, или, как его называли родители, – Никола, стал первым из великих князей, закончивших Академию Генерального штаба.
Став самостоятельным, Николай Константинович окунулся в бурную жизнь света и полусвета[733]. Тем не менее, он принял участие в Хивинском походе, по окончании которого император вручил племяннику золотую саблю с надписью «За храбрость» и пожаловал чин полковника (22 июля 1873 г.).
Однако блестящее начало карьеры не помещало царскому племяннику в апреле 1874 г. похитить из спальни матери драгоценности. Это были бриллианты, так называемое «сияние», которое украшало свадебную икону родителей. Отец вора великий князь Константин Николаевич записал в дневнике 10 апреля 1874 г.: «На одной из наших свадебных икон отодрано и украдено бриллиантовое сияние, и что с другой попробовали то же самое, но безуспешно и только отогнули»[734].
Хронология этого из ряда вон события была следующей:
9 апреля 1874 г. вечером в Мраморном дворце великой княгиней Александрой Иосифовной была замечена пропажа бриллиантовой звезды со святого образа, находившегося в ее спальне.
10 апреля 1874 г. Николай Константинович, «узнав» о случившемся от отца, выразил удивление и сообщил при этом, что у него в это же время пропала коллекция золотых медалей. Константин Николаевич предложил дать знать полиции об этом. Николай Константинович изъявил готовность последовать этому совету[735]
11 апреля во время обеда Константин Николаевич спросил сына, заявил ли он в полицию, на что тот ответил отрицательно, но обещал последовать совету отца. Вернувшись домой, он действительно послал своего адъютанта к обер-полицмейстеру.
12 апреля 1874 г. пропавшие бриллианты нашла полиция, причем было установлено, что еще 8 апреля бриллиантовую звезду и золотые медали приносил закладывать в ломбард адъютант Николая Константиновича капитан Варнаховский. Однако вещи в тот день не приняли по причине позднего времени, но 9 апреля он все же заложил их в ломбарде.
13 апреля Николай Константинович, будучи у своей любовницы Фанни Лир, велел собрать все, что у нее было ценного и отдать на хранение в американское посольство, кроме того, он дал ей подробные наставления, как она должна поступать в случае обыска.
15 апреля в 9 часов утра Константин Николаевич пригласил сына и в присутствии Санкт-Петербургского градоначальника генерал-адъютанта Ф.Ф. Трепова допросил капитана Варнаховского по поводу заложенных им в ломбарде вещей. Адъютант Николая Константиновича «как было дело, не объяснял». В это же день в 12 часов Николай Константинович заявил отцу, что бриллиантовая звезда была принесена ему в дом какой-то неизвестной старухой и была куплена у нее Варнаховским. В 13 часов Константину Николаевичу было сообщено, что Александр II решил передать дело о продаже бриллиантовой звезды шефу жандармов П.А. Шувалову, причем великому князю Константину Николаевичу было предоставлено право решать, давать ли делу дальнейший ход или прекратить его производство. В 18 часов Константин Николаевич вторично беседовал с сыном, спрашивая его, следует ли продолжать начатое дело, но Никола настаивал на производстве дальнейшего и притом самого строгого и публичного расследования.
Хорошо известно, что у П.А. Шувалова и великого князя Константина Николаевича были серьезные разногласия на политической почве. Однако, как писала впоследствии М. Клейнмихель, намерения Шувалова, в этой щекотливой ситуации «были самые благожелательные… Весьма бережно сообщил он Великому Князю, что полиция уверена в том, что бриллианты похищены Николаем Константиновичем. Он прибавил, что это обстоятельство должно во что бы то ни стало быть заглажено и, что он нашел лицо, согласившееся за большую сумму даже взять на себя вину». Константин Николаевич не смог смириться с обвинениями в адрес сына, несмотря на всю их очевидность, и видел в этом политическую интригу, заявив Шувалову: «Вы все это изобрели лишь для того, чтобы распространять клевету о моем сыне, ваша жажда мести хочет его обесчестить. Я позову Николая, и посмейте в его присутствии повторить ваши обвинения»[736].
После разговора с шефом жандармов в ночь с 15 на 16 апреля Константин Николаевич еще раз пригласил сына и в присутствии П.А. Шувалова сообщил ему, что бриллиантовая звезда и медали были заложены в ломбард капитаном Варнаховским по его собственному приказанию. Никола, не смотря на неопровержимые улики, не изменил своих показаний. В этот же день 15 апреля арестовали Фанни Лир, и у нее, по приказу П.А. Шувалова произвели обыск.
