После поражения революции разгромленная демократия ищет союзника и думает, что найдет его в "просвещенном" монархе. Продолжающее "Стансы" стихотворение "Друзьям" и построено на антитезе "раб", "льстец", "приближенные к престолу" - и "певец", который "молчит, потупя очи долу".
В-третьих, необходимо было выжить, чтобы писать. Нужно было благодарить, рассказывать анекдоты, говорить комплименты, расточать каламбуры, танцевать на придворных балах, надевать камер-юнкерский или дипломатический мундир, кланяться, шаркать и улыбаться. Это было платой за возможность писать. Если нельзя прожить на стихи, то поэт идет на службу. Там он получает деньги, снимает от хозяев квартиру, обедает в трактире, покупает в лавке картуз табаку и пишет стихи. Он зарабатывает на жизнь, на писание стихов. Остатки русской демократии после 14 декабря вынуждены были идти на службу монархии, получая возможность быть хоть немного от нее независимой.
Сам Пушкин очень хорошо понимал, какой ценой покупает эту возможность. Он знал, что делает, а отношение к вещам, которым мог быть уподоблен его поступок, сложилось у него задолго до "Стансов".
Через восемь лет, в последнем своем романе, многое пересмотревший и многое понявший по-другому писатель пишет о еще совсем юном Пушкине нечто такое, что заставляет вспомнить "тонкого дипломата": "Пушкин молчал и слушал. В нем неожиданно проявилось качество, о котором никто, при его известной горячности, не подозревал: осторожность"*. Но в последнем романе "осторожность" связывается с медленно нарастающей темой борьбы, с темой поэта, враждебного самовластию, а не сконфуженного "тонкого дипломата", своей неловкой лестью только приобретшего новых врагов.
* "...П. Л. Катенин заметил в эту эпоху... характеристическую черту Пушкина, сохранившуюся и впоследствии: осторожность в обхождении с людьми, мнение которых уважал, ловкий обход спорных вопросов, если они поставлялись слишком решительно". П. В. Анне н к о в. Л. С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки произведений. СПб., издательство товарищества "Общественная польза", 1873, стр. 51.
Это как бы новый выход из положения и новая попытка понять "Стансы".
Все в "Стансах" трагичнее, чем кажется, и поэтому их концепция и различные способы ее приложения сыграли такую важную и такую тяжелую роль в судьбе русской интеллигенции целого столетия.
Здесь впервые в истории русской литературы и в истории русской общественности с поражающей отчетливостью была названа тема, которая всегда шла вместе с другой, с поражающей отчетливостью названной лишь в начале следующего столетия, и борьба этих тем сыграла еще неизмеренное значение в истории русской интеллигенции.
Первую из этим тем назвал Пушкин в "Стансах":
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни...
и вторую Блок в "Ямбах":
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Все не смела в твоей отчизне,
Дай гневу правому созреть,
Приготовляй к работе руки...
Не можешь - дай тоске и скуке
В тебе копиться и гореть...
Но только - лживой жизни этой
Румяна жирные сотри
И, как пугливый крот, от света
Заройся в землю - там замри,
Всю жизнь жестоко ненавидя
И презирая этот свет,
Пускай грядущего не видя,
Дням настоящим молвив: нет!
Тютчевское "двойное бытие" души русского интеллигента и ее (души) взаимоотношений с Россией не во всем может быть понято вне борьбы "Стансов" и "Ямбов".
Вот чего стоит эта "тонкая дипломатия"!.. Опыт истории русской интеллигенции от Тредиаковского и через весь XIX век свидетельствует, что борьба в душе интеллигента "Стансов" и "Ямбов" в некоторых случаях благополучно кончается победой "Стансов". Но впоследствии выяснилось, что душе интеллигента, а также его телу, несмотря на большие надежды, возлагаемые на победу, это не приносит ни успокоения, ни счастья.
В "Смерти Вазир-Мухтара" настойчиво говорится о том, что печальный опыт Грибоедова, печальный опыт Пушкина с неоспоримой убедительностью свидетельствует, как бесплодны попытки вести дипломатическую игру, кланяться, улыбаться, унижаться и уступать.
Все равно из этого ничего не выходит.
Все равно роковая самодержавная власть ничего не даст, ничего не позволит, не пустит. И чем больше уступит человек, тем больше она заставит его уступать. Ведь все равно они не напечатали "Горя от ума" и убили "тонкого дипломата" Грибоедова, все равно они не напечатали "Медного всадника" и убили "тонкого дипломата" Пушкина. Надо делать свое дело, дело, в которое ты веришь, и если нужно погибнуть, то нужно погибнуть поэтом, а не "тонким дипломатом", не униженным и не сдавшимся.
Взаимоотношения поэта и государства приводят к столкновениям, к протесту поэта и к убийству его. Это главная тема романа, главное в тыняновском изображении Пушкина, главное в понимании Тыняновым исторического процесса русской литературы.
Тема "поэт и государство" сделана в романе приемом, напоминающим древнюю живопись: смещением привычных пропорций предметов. Древний художник очень хорошо понимал, что человек меньше горы, и очень хорошо умел написать гору большой, а человека маленьким. Но древний художник делал наоборот: он писал гору маленькой, а человека большим. Он делал это потому, что ему нужно было показать, что человек важнее горы. Большая величина была живописным синонимом важности. Нормальные соотношения нарушались для того, чтобы показать правильное отношение.
Тема "поэт и государство" в романе Тынянова разрабатывается приемом нарушения перспективы, подобным приему древней живописи. Эта аналогия вряд ли была предусмотрена Тыняновым, и не стоит настаивать на вей как на организованном приеме.
Это, конечно, не сделано, а это получилось, как получилось бы, может быть, в другом романе и у другого писателя, так прописывающего на фоне больших вещей важные вещи.
Тема взаимоотношений Пушкина с государством задана с самого начала романа. Это нужно Тынянову для того, чтобы сразу же ввести читателя в центральный конфликт произведения. Первое столкновение Пушкина, описанное в романе, - это столкновение с императором. Император - Павел, а Пушкину год. Столкновение симптоматично и становится не только исходной точкой, но и стрелкой, указывающей направление темы. История с императором за пределы недоразумения не выходит, потому что она нелепа. Нелепость в том, что требование предъявлено к неразумному существу, отчего неразумными становятся само требование и человек, от которого оно исходит. Эпизод введен как эпиграф к теме взаимоотношений поэта и государства, что особенно заметно, так как все знают, что Пушкин считал эту встречу началом своих отношений со двором. Начало было неудачным. Оно подчеркнуто, чтобы показать закономерность тяжелого пути и трагической гибели героя. Но еще до того, как происходит встреча ребенка с императором, Тынянов устраивает ссору при первом появлении Пушкина в романе: у колыбели младенца происходит схватка с криками, слезами и проклятиями. Так начинается жизнь Пушкина в романе. После этого идет серия столкновений ребенка с семьей.
