средства массовой информации. «Я писал для
И-Эс-Пи-Эн, на второй странице, что бы там ни было, – вспоминал Розен. – Я был там, освещая игру “Лейкерс”, и Текс подвез меня обратно в отель после игры. Текс, знаешь ли, всегда говорит правду. Текс просто говорит, что у него на уме, независимо от того, кто там или что там, и он действительно был зол на Коби. Поэтому Текс сказал мне в машине пока мы ехали в отель, что после игры он подошел к Коби и сказал: “Мне не нравится, как ты сегодня играл”. И Коби ответил Тексу: “А мне не понравилось, как ты сегодня управлял игрой”. Так что, по сути, это было одно из моих первых заданий для
И-Эс-Пи-Эн, и я изо всех сил старался произвести впечатление. Поэтому я нарушил конфиденциальный характер разговора и отправил его в печать. После этого Фил сказал: “Не разговаривай с Коби. Коби не будет разговаривать с тобой. Он на тебя злится. Я уж не знаю, что он сделает”».
Розен, конечно, пытался угодить И-Эс-Пи-Эн, но он также явно пытался угодить и Джексону. Те, кто давно наблюдали за методами Джексона, знали, что эта история должна была вбить клин между Уинтером и Брайантом.
Некоторые из давних сотрудников Джексона начали верить, что по мере того, как его команды «Лейкерс» выигрывали титулы, эго Джексона, и без того солидное, казалось, росло. Роль Уинтера в скаутской подготовке, планировании и беговых тренировках, а также в руководстве атакой треугольником для команд Джексона всегда была ключевой. Тим Данкан из «Сан-Антонио» наблюдал, как эта пара тренирует команду Всех Звезд в 2000 году, видел ключевую роль Уинтера и усилия по обучению и заметил: «Ясно, кто является мозгом всех операций».
Однако после титула 2002 года Джексон хотел, чтобы Уинтер продолжал ключевую закулисную работу, но решил, что больше не хочет, чтобы его помощник сидел рядом с ним на скамейке; вместо этого он заставил его сесть позади него во втором ряду.
Джексон объяснил этот шаг соображениями по поводу возраста Уинтера. Но Уинтер задавался вопросом, не слишком ли Джексон заботился о том, чтобы получить все почести из-за успеха команды. Еще одним фактором, несомненно, были близкие отношения Уинтера с Брайантом. Трудности Джексона с Брайантом только подчеркивали роль Уинтера в качестве защитника Брайанта в тренерском штабе.
Хотя Джексон рассчитывал, что просьба Джерри Уэста покинуть раздевалку может побудить легенду покинуть «Лейкерс», он вполне мог надеяться, что этот шаг станет для Уинтера некоторым посланием. Уинтер был настолько подавлен этим шагом, что долго и упорно думал об уходе на пенсию.
«Ты не можешь уйти, – сказал Брайант Уинтеру. – Если ты это сделаешь, я сойду с ума».
Некоторые уже начали думать, что он не в себе.
Наконец, так сказать, кроссовок пал. Коби Брайант был уже на финальной стадии расставания с «Адидас». Ему оставалось еще выразить свое полное раздражение и незаинтересованность в компании, которая купила его юношеские услуги и воплотила его мечту стать профессиональным баскетболистом сразу после окончания школы. Во время чемпионата 2002 года Брайант избавился от своих неудобных новых кроссовок и вернулся к более ранней модели «Адидас Коби».
Уходя, Брайант так и не удосужился позвонить Сонни Ваккаро и поблагодарить его за сотрудничество, которое включало в себя деньги для его родителей и гарантированные миллионы для самого Брайанта еще даже до того, как он начал играть в НБА. Более десяти лет спустя Брайант так и не связался с Ваккаро, и сам Сонни еще чувствовал себя обманутым уходом, объявленным в «Уолл Стрит Джорнал» как шаг Брайанта, который заставил его потратить около $10 млн на выкуп своего еще не закончившегося контракта.
Казалось невероятным, что он заплатит такую сумму, чтобы уйти.
«Это был сокрушительный удар, – вспоминал Ваккаро. – То, что он сделал с “Адидас”, было ужасно. Они ничем не заслужили это. Деньги тут мало что значили, даже те $10 млн, которые заплатил Коби. Мне было обидно, но я думаю, что это было спланировано заранее. Я думаю, что “Найк” был добровольным сообщником в этом деле. Я думаю, что сделка была заключена с ними лично, и еще до того, как он ушел. Это было уж слишком расчетливо. “Найк” в конечном итоге выплатил сумму каким-то образом, так или иначе. Это сделал не Коби. Я имею в виду, мы-то знаем».
В конце все шло наперекосяк: в Германии состоялась холодная встреча суперзвезды с представителями головной компании. «Это было после того, как он попытался надеть эту модель, – вспоминал Питер Мур, дизайнер и председатель «Адидас Америка». – А летом он уехал в Германию. Мы пытались обрисовать ему будущее, показать, куда мы можем его привести».
Компания «Адидас» организовала впечатляющую презентацию, в которой изложила ви́дение Мура о линейке продуктов Брайанта, наконец-то превзойдя «Прыгающего человека» Джордана. «Это будет не просто игровая обувь, а повседневная обувь и одежда, – объяснил Мур. – Но это должно было занять какое-то время. Это не случится прямо завтра утром».
Времени у Брайанта, похоже, не было. Он был зол из-за неудачи с его последней фирменной серией. Только оглядываясь назад, «Адидас» понимал, что у Коби уже была другая сделка, по слухам, инициатором которой был Джо Брайант, видевший растущее разочарование своего сына. С другой стороны, контракт с «Адидас» был очень полезным и реклама компании сделала Брайанта мировой звездой, точно так же, как и «Найк» в общественном сознании сформировала имидж Джордана. Второй год подряд Брайант получал премию «Выбор подростка» – звание самого почитаемого спортсмена, что свидетельствовало о привлекательности образа, который он и «Адидас» создали за несколько коротких сезонов.
«Не думаю, что проблема вообще была в финансах, – сказал Мур. – Вопрос был в том, верил ли он сам в то, что мы можем быть теми, о ком говорим? И я думаю, что он не был вежлив, позвольте мне так выразиться, особенно с европейскими немцами. Они формалисты, хотя и стараются быть нормальными. Они хотели, чтобы он пошел на ужин, а он на самом деле не хотел туда идти и просто не пошел с ними ужинать. Для немцев это было немного обидно».
«Эй, ты ведешь себя как заноза в заднице», – сказал ему Мур.
«Я просто хочу заняться бизнесом, – раздраженно ответил Брайант. – Я хочу просто приступить сразу к делу».
«Я сказал: “хорошо”, – вспоминал Мур. – К этому времени у него уже были телохранители. Это довольно странно. Они разговаривали в рукава своих
