11.09.43. Наше наступление развивается чрезвычайно успешно. Рокоссовский взял Конотоп и Бахмач. Вчера — Барвенково, Чаплино, Мариуполь. Освобожден весь Донбасс.
Сегодня я в поезде слышал разговор двух бойцов — старого, участника Гражданской войны, и молодого, находящегося с первого дня на фронте. Его психология такова: немцы хуже скотов, сейчас их берут в плен или очень большими партиями, или по приказу привести «языка». Во всех остальных случаях они уничтожаются. Пленных взяли довольно для восстановительных работ, если нужно, возьмем еще, но сейчас пока не нужно. Сейчас немцы просто бегут и зачастую даже не успевают уничтожить имущество. Сейчас война на истребление, и поэтому если сдаются в плен, окруженные и припертые к стенке, то с ними возиться нечего. Старый говорил о милосердии к пленным и приводил примеры из Гражданской войны. <…>
23.09.43. Сегодня очень тяжелая новость: при аварии самолета Пе-2 погиб капитан Кожевников и с ним еще 2 человека. С Кожевниковым я летал в первый раз. Не могу ничего делать и ни о чем думать. Тяжело. Конечно, двум из кабины выбраться нельзя, тем более на малой высоте. <…>
3.09.43. Наши войска вышли на Днепр, и с этого фронта пока никаких известий нет. На Гомельском, Могилевском и Витебском направлениях продолжается наступление. Послезавтра назначена защита.
6.10.43. Вчера защитил диссертацию. Два часа подряд выслушивал комплименты и начал думать, что, может быть, и в самом деле я сделал что-нибудь до некоторой степени путное (но, конечно, вряд ли). На фронтах заметное затишье. Сегодня осталось только одно Витебское направление, на котором занято 46 пунктов.
По поводу защиты могу сказать, что я не испытал никакой дрожи, ни страха до, ни радости после. <…> Придя домой, получил хороший подарок — хороший букет. Это первые цветы в моей жизни, они взволновали и растрогали меня чрезвычайно. Цветы были от друзей. <…>
24.10.43. Вчера, после многодневных уличных боев взят Мелитополь.
Что делать? Сейчас я частенько задаю себе этот классический вопрос… До сих пор я читал (во всяком случае, последние годы), но систематических занятий даже в годы аспирантуры (не говоря уже о студенческих) не было. Последний год (немного меньше) я занимался: написал и защитил диссертацию и много читал учебников по классической физике, кое-что по истории науки, просто истории и избранную беллетристику. Сейчас думаю так: заниматься оптикой, разрядами в газах, фотоэлементами, светотехникой. Серьезно и систематически читать по истории Средних веков, уделяя особое внимание переходу от древнего времени к Средним векам, этому наиболее запутанному периоду. Беллетристику читать с большой осмотрительностью, выбирая только действительно самое лучшее. Систематически почитывать историю литературы, не разбрасываясь, а сосредоточив внимание на какой-либо одной книге, например Коган. Все время читать технику по-английски и что-либо полезное по-немецки. Прилагать все усилия, чтобы не поддаваться соблазну и не читать по 25 вопросам, кроме перечисленных, хотя «энциклопедизм» (если не в результатах, то хоть в тенденциях) всегда был моей слабостью. Сейчас обдумываю кроме работы план и программу справочника по оптике. <…>
25.11.43. Завтра уезжаю в командировку <это была командировка на Западный фронт, записи о которой сохранились в маленькой записной книжке, помеченной «Западный фронт. Ноябрь 1943 г. Ноябрь 1944 г.». — К. С.>.
26.11.43. Выехали 13.00. Ночевали в деревне 118 км от Москвы, в хате одинокого старика. Партизан здесь не было. О судьбе Москвы жители знали из уст немцев (Moskau ganz kaput). Старику сообщил пленный русский, что под Москвой весь снег покрыт зелеными мундирами. Насилий и избиений, а также уводов не было, но немцы развлекались тем, что стреляли жеребят. Не стесняясь, ломали с.-х. машины, чтобы получить нужный болт.
27.11.43. На 167 км первый подбитый танк, на 197-м, у самой дороги, — другой (чувство злорадства!). Дорога исключительно пустынна. Ночевали в 7 км от Я<рцево? — К. С.> в землянке для проезжих солдат.
28.11.43. Везде следы сражений. В 12.00 сломалась машина. Встали на ремонт и на ночевку. Я освобожден 17 сентября 43 г., т. е. всего 2 мес. 10 дней. Всюду гильзы, стаканы, железный лом и т. д. На месте домов пустыри и пепелища. Одна женщина сказала: «Вздохнуть можно свободно, и теперь любые трудности не кажутся трудными». Вдоль ж.-д. полотна (?) воронки и ходы сообщения.
Карточек при немцах не было. Получали 18–22 марки (на дороге). Хлеб стоил буханка (1–1,4 кг) 4–8 марок. За хлебом ездили в окрестности (по пропускам). Везде и всюду пикеты.
Первое время с пленными обращение ужасное, а под конец — свободное передвижение по улицам и паек такой же, как у немцев. Пьяные пленные подрались с немцами, и ничего. Явно много недоговаривают.
Вскоре после Вязьмы каски на земле и инж. сооружения.
Рассказ женщины в Я. о гибели ее сестры, ребенка и матери за отца-партизана.
29.11.43. По дороге через каждые 100–300 м кучи разбитых машин по 5 — 10 в каждой. Станция Гусево <Гусино? — К. С.> — сутолока и суета. Во всю идет разгрузка (погода нелетная). До фронта 40–50 км. В село приехали уже поздно вечером — задержались на одной трудной переправе через заболотину. Село было занято 15 июля 1941 г., освобождено 27 сентября 1943 г. В 41 г. немцы стояли 12 дней, а после этого бывали только наездами (всякие агрономические комиссии). Колхоз распустили. Староста работал на немцев, но сейчас на воле. Только постановили «миром» отобрать у него корову и сдать в счет мясозаготовок. Теперь он подает в суд на председателя колхоза (Нюрку) за то, что она сдала К. А. <Красной армии. — К. С.> без расписок 10 возов сена. Из разговора двух женщин: «Вот обложили их, а они пищат. Кабы немцам, так они по 10 пудов бы свезли и ни слова не сказали, а тут для русских по 2 пуда жалко!» И еще: «Не надо было рассчитывать, что с немцами будем жить!» Кто говорит хорошо, что немцев выгнали, а кто говорит и плохо. При немцах жили хорошо: каждый свою полоску знал. Старосту убили бы партизаны, если бы не пришли КА. Партизан не разберешь: они в немецкой шинели, и полицаи тоже в немецкой.
Рассказ хозяйки о приходе передовых разъездов КА и слезах радости: «Которые сознательные, сами ничего не ели, но кормили бойцов».
Когда пришла К. А., жители сидели в окопах на берегу реки: прятались от немцев.
Удивительные люди: собрались у женщины и вспоминают о жизни при немцах. Многие родные были в партизанах, некоторых расстреляли, мужья на фронте. Но они не теряют веселья, оптимизма хоть отбавляй. Из 15 фунтов пшеничной муки получается до 4 литров хорошего самогону.
