– За то, что вы отказались возбудить дело по «Рошену»?
– Да. Там не было состава преступления. Те проверки, которые были произведены ревизорами налоговой, не дали криминала. И не я лично отказался - следователь. Я не хотел и не мог надавить на следователя и сказать: возбуждай уголовное дело.
…Я просто опасаюсь, что у меня дочка, семнадцать лет будет. Я опасаюсь за ее будущее.
Предельно интересное заявление по поводу обстоятельств гибели Кравченко сделал народный депутат Владимир Сивкович:
– Как минимум, ну, не может человек с двумя поломанными пальцами на правой руке выстрелить в себя два раза.
– А это установлено следствием?
– А вы у Коляды (замминистра внутренних дел. - Г. К.) спросите. Кроме того, не может человек выстрелить себе в висок с такого расстояния и находиться в таком положении, как застали Кравченко. И если следственное управление МВД и Генпрокуратура в один голос говорят, что это было самоубийство, значит, сегодняшней власти выгодно скрыть убийство Кравченко. Тогда я не могу им верить. Ведь, если мы говорим, что Кравченко - основной свидетель по делу Гонгадзе, звено, которое было между Кучмой и делом Гонгадзе, то, наоборот, нужно разобраться и расследовать обстоятельства его смерти. А если это скрывается, то тогда либо Кучму покрывают изо всех сил, либо кто-то из новой власти как-то замешан в деле Гонгадзе.
Резонансная гибель Кравченко и Кирпы, активизация дела Гонгадзе и кассетной проблематики - все это выглядело как давление на бывшего президента: возможно, пытались его запугать, вынудить бежать из страны. При этом выбрали момент, когда он находился за рубежом, - словно подталкивали его к малодушному решению, которое косвенно подтвердило бы его вину. Но Леонид Кучма прервал свой отпуск в Карловых Барах и вернулся на родину, тут же отправился в прокуратуру. Об этом и многом другом его спросили в интервью для «Времени новостей», которое я приведу здесь практически полностью - в свете новых событий нынешние оценки Леонида Кучмы очень интересны.
– Вынужден сначала спросить обо всем, что связано с «делом Гонгадзе». Следователь вызвал вас в прокуратуру. О чем там шла речь?
– В прокуратуре меня спрашивали о том, о чем и должны были спросить: о правдивости записей майора Мельниченко. Я повторил то, что уже говорил и раньше: я не считаю их правдивыми.
– В каком состоянии находится расследование убийства журналиста Гонгадзе? Не является ли то, что происходит, «заказным раскрытием»?
– Если под «заказным раскрытием» иметь в виду то, что еще называют «политической волей», то трудно отделаться от впечатления, что элементы этого есть. Желание быстрее раскрыть это резонансное дело естественно. Жаль только, что как раз это желание, видимо, приводит к досадным недоразумениям и ошибкам. Со своей стороны я не раз говорил, что препятствий расследованию не чинил. Трудность раскрытия, возможно, связана с тем, что мы до сих пор не знаем, кто и для чего затеял всю операцию под названием «пленки Мельниченко».
– «Кассетное дело», кстати, возобновляется. В этом есть некая объективная потребность или это тоже средство давления на вас?
– Я не сомневаюсь в заказном характере всего этого, включая и сами эти записи. Конечно, дело это раскрыть нужно. Не один раз было доказано экспертизами, что это монтаж. Но кто-то требует хлеба и зрелищ…
Не могу также согласиться с закрытием дела против бывшего сотрудника госохраны. Если он действительно прослушивал мой кабинет, то это ведь, как ни верти, незаконно. Вместе с тем я считаю, что ему надо обеспечить безопасность для дачи показаний.
– Вы предполагали такой поворот дела - что вам придется прервать отпуск и срочно вернуться в Киев?
– Нет, конечно. Я не мог предположить, что бывший министр МВД Кравченко решит расстаться с жизнью.
– У многих есть уверенность, что это не самоубийство, а устранение свидетеля.
– Вопросов очень много. Два выстрела… Пистолет в руке… Если следствие докажет, что это убийство, то я не сомневаюсь, что таким образом кто-то устранял неугодного свидетеля. Если это самоубийство, то он просто не выдержал травли подозрениями. Но я почти уверен, что в любом случае сам «кассетный скандал» - это четко спланированная акция, направленная против меня лично. Я не могу поверить, что майор Мельниченко в такой истории был бы главным действующим лицом. Вспомните историю с радарными установками «Кольчуга», которые Украина якобы по моему личному указанию продала в Ирак. Тоже ведь и магнитофонные записи предъявляли, и каких-то свидетелей называли… Все лопнуло! Но нервы потрепали изрядно и мне, и моей стране.
– С вас не требовали подписки о невыезде?
– Нет, что вы. Следователь вел себя вполне корректно.
– Действительно ли Виктор Ющенко дал вам некие гарантии неприкосновенности? Нужны ли они?
– Я много раз говорил, что никакие гарантии мне не нужны. Я чувствую свою правоту. По-моему, я доказал это тем, что вернулся в Украину, как только узнал о гибели Кравченко. Некоторые меня не ждали.
– Что с вами произошло во время выборов? Вас обвиняли и в том, что вы самоустранились от борьбы за преемника, и в том, что предали Януковича и подвели Россию. И даже в том, что сговорились с Ющенко. Что происходило на самом деле?
– Да, одна сторона меня обвиняла в том, что я слишком рьяно помогал преемнику, другая, в лице Януковича, вообще заговорила о моем «предательстве». Кроме него, об этом, кстати, никто не говорит. По-моему, это ход не столько Януковича, сколько его «политтехнологов», будь они неладны. Не знаю, что они имеют в виду. Кажется, то, что я не передал Януковичу власть до выборов. Мне предлагали это. Это было несерьезное предложение. Я мог бы таким решением вызвать тяжелейший кризис в стране. Я это понимал.
А что значит «подвел Россию»? Это политический процесс, и россияне не хуже нас это понимают. О какой-то договоренности с Виктором Андреевичем Ющенко в целях его победы не могло быть и речи. Это какие-то детские домыслы. Мы оба политики, и у нас всегда был серьезный политический разговор. В общем, ничего личного. На самом деле происходило именно то, что было у всех на глазах. Происходила жесткая политическая борьба между партией власти и оппозицией. Президентские выборы лишь один из эпизодов этой борьбы. Пусть главный, итоговый, но эпизод. А в такой борьбе ничьей не бывает. Партия власти проиграла. Команда Януковича самоуспокоилась на фоне серьезных экономических успехов, недоучла, что экономика еще не все, что есть и другие проблемы в обществе.
– Часто говорят и о том, что, не решившись применять силу против митингующих, вы признались в слабости и неуверенности. Испытывали ли вы соблазн применить силу?
