На рассвете были высланы, по просьбе жителей, команды в предместья, с целью выгнать остатки китайских мародеров.
Гарнизоном в Мукдене оставлен 11-й полк, командир которого полковник Домбровский назначен комендантом и военным губернатором Мукдена. Найдено много орудий новейших систем и боевых запасов. Всюду находят ружья и массу патронов. Захвачены пороховой и патронный заводы.
20 сентября генерал-лейтенант Суботич торжественно вступил в город. Авангард, пройдя весь город, стал биваком на северной стороне города. Главные силы под начальством генерала Флейшера подтянулись и стали к полудню на бивак на северном берегу Хунхэ в пяти верстах от Мукдена.
Русские в Мукдене. Генерал Суботич, генерал Флейшер, полковник Нищенков, полковник Домбровский, офицеры штаба Южно-Маньчжурского отряда
21 сентября на площади Императорского дворца полковым священником Пивоваровым был отслужен торжественный молебен с провозглашением многолетия Обожаемому Верховному Державному Вождю России и всему Царствующему Дому.
По Маньчжурской железной дороге
14 сентября
Пароход «Гирин» Китайской Восточной железной дороги 14 сентября вечером доставил меня из Тонку в Порт-Артур, после неприятной скачки по беспокойным волнам Желтого моря.
Воинственный Артур, которого я не видел 4 месяца, принял еще более боевой вид. В гавани спешно производилась посадка войск на суда Добровольного флота. Пристань была завалена ящиками с патронами и гранатами. Повсюду торчали штыки, ружья, лафеты, орудия. Бродили часовые. По улицам двигались роты стрелков, скакали казаки, драгуны. Рестораны и кондитерские были переполнены военными, которые, собираясь в поход, кутили по-прежнему. По пыльным шоссированным улицам по-прежнему как летучие мыши носились китайские рикши и с гиком и грохотом раскатывали русские извозчики, давившие рикшей по-прежнему. Китайские домики-фанзы, в которых поселились русские, по-прежнему были серы, грязны и запылены. В общем, все было по-старому. Я заметил только одно крупное нововведение. На красивой Яшмовой горе, на девственную грудь которой до сих пор еще никто не решался посягать, была воздвигнута на самом верху настоящая русская долговязая пожарная каланча — и с этого времени полурусский и полукитайский Артур стал настоящим русским городом. На первых порах, когда в городе случался пожар, то сейчас же бежали на Яшмовую гору и вывешивали на каланче сигнал. Потом на каланчу провели телефон, как подобает во всяком благоустроенном городе.
17 сентября
Утром 17 сентября в поезде Маньчжурской железной дороги я мчался на север в Мукден, в погоню за отрядом генерала Суботича, который должен был брать столицу Маньчжурии. В поезде ехали офицеры, солдаты, сестры милосердия, железнодорожники, торговцы и смелые военные дамы.
Известия с севера, с Южно-Маньчжурского театра военных действий, по дороге все время были крайне скудные. Никто достоверно не знал, где войска генерала Суботича и что с ними.
Поезд шел то скоро, то медленно. Машинист не торопился, следуя пословице «Тише едешь, дальше будешь», и подолгу останавливался на всех станциях, подкрепляя свои силы в буфете и давая возможность и пассажирам последовать его примеру. Наконец, в поле, посреди гаоляна поезд совсем остановился. Возмущенные пассажиры бросились к паровозу, чтобы уничтожить медлительного машиниста, но ни его, ни кочегара не оказалось. Паровоз был пуст. Стали искать.
Наши железнодорожники в Маньчжурии
Через минут 15 из гаоляна вылезли наконец машинист и кочегар. Не успели пассажиры излить все свое негодование, как машинист успокоил всех хладнокровным ответом:
— Я же не виноват, что мне ветром шапку снесло, потому и остановил поезд. Стал искать шапку в гаоляне и нашел. Не поеду же я ради вас без шапки. Наконец, я сегодня именинник и могу делать все, что мне вздумается, и кутить хоть на каждой станции.
Однако пассажиры не согласились с ним и произвели целое возмущение против неукротимого машиниста. К счастью, в поезде ехал один из старших агентов железной дороги, который на ближайшей станции сменил именинника.
Проехав пустынные однообразные холмы Квантуна, поросшие чахлой травой и одинокими соснами и дубками, миновав станции Швантайгоу, Инченцза и Наньсаньшилипу, от которой проведена ветка на Дальний, мы проехали Тафашин, от которого ветка ведет в Талиенван. На юге виднелся идущий дугой морской берег. Далеко блестели от солнца фанзы Талиенвана, который в 1898 году сдавал русским грозный генерал Ма, уже через два года боровшийся с русскими на полях Тяньцзиня.
Далее сверкал залив Дальний, в западном углу которого наши инженеры и техники во главе с В. В. Сахаровым созидают первоклассный порт и город Дальний — конечный коммерческий пункт Маньчжурской железной дороги. Порт-Артур является таким же конечным пунктом — стратегическим.
Поезд мчался по узкому перешейку, связывающему Квантун с Ляодуном. Море сверкало то с одной, то с другой стороны полотна. После Тафашина, на запад от дороги, показались темные древние стены города Цзиньчжоу. Согласно конвенции 1898 года об уступке Квантунского полуострова России, Цзиньчжоу был единственным городом на арендованной Россиею территории, в котором было сохранено китайское управление. Неудобство подобного совмещения русской и китайской власти стало проявляться очень скоро. Цзиньчжоуские чиновники, недовольные уменьшением своих доходов с населения, стали мутить китайцев против русских, возбуждать население против новых владетелей и устраивать беспорядки. Во избежание осложнений летом 1900 года, в разгар военных действий в Китае, Цзиньчжоу был занять русскими войсками, высланными из Порт-Артура, и в нем введено русское управление. С этого времени прекратились всякие волнения среди окружающего китайского населения, которое вполне подчинилось русским начальникам участков, и отношения между китайскими поселянами и русскими властями оставались неизменно дружественными.
Проехали Пуландян, от которого на лошадях нужно ехать в бойкий торговый город Бицзыво, известный своими соляными варницами, выпаривающими морскую соль, и славящийся изделиями из серебра в китайском вкусе. Кроме того, Бицзыво известен благодаря своему энергичному приставу Тауцу, наводящему ужас на всех китайских хунхузов, бродяг и разбойников своим ростом, усами, храбростью и вездесущием. Еще ни один китайский хунхуз не спасся и не укрылся от всевидящих глаз Тауца.
