момента создания в 1939 г. руководили полковник м/c И. Танака, подполковник м/c Т. Сасаки, генерал-майор м/c С. Сато, подполковник м/c Камедзава. Противоэпидемическим отрядом «Эй» он же «Сакаэ», «Тама» (№ 1644, г. Нанкин) – генерал-майор м/c С. Исии, полковник м/c К. Оота, генерал-майор м/c С. Сато, полковник м/c Чикано. Противоэпидемический отряд 21-й японской пехотной дивизии во французском Индокитае (№ 4246, г. Ханой) возглавлял майор м/c Хария. На территории оккупированных Филиппин в составе Южной экспедиционной группы армии Японии осуществлял деятельность отряд «Ока» (№ 9420), который последовательно возглавляли Е. Харияма и подполковник м/c Н. Рити. Отряды имели широкую сеть филиалов, расположенных в т. ч. на основных направлениях планировавшихся наступательных операций (Читинском, Хабаровском, Благовещенском и др.) в г. Хайларе, Суньу, Нанкине, Кантоне, Дуннине, Дуньяне, Линькоу, Кокузане и др. [600] Практически филиалы являлись опорными пунктами для возможного бактериологического нападения на СССР, в силу чего их и располагали в непосредственной близости от советско-маньчжурской границы. В рамках японской военно-бактериологической программы отряды и их филиалы проводили исследования в области бактериологии с целью определения наиболее эффективных для боевого применения видов бактерий, разрабатывали способы их конвейерного производства и технические средства применения для массового поражения людей и нанесения экономического ущерба противнику путем заражения скота и посевов [601].
Всего, по данным доктора юридических наук, профессора А.Н. Савенкова, на территории оккупированного Японией Китая действовало не менее 9 бактериологических подразделений – филиалов Отряда № 731 (в разных странах ученые варьируют их общее количество от 12 до 7) [602]. Кроме того, в Китае, в частности, сотрудниками отряда № 516 (г. Цицикар) осуществлялась разработка химического оружия [603].
Материалы архивного уголовного дела и проведенного на их основе Хабаровского судебного процесса свидетельствуют, что решение о разработке бактериологического оружия и дальнейшее развитие деятельности в этом направлении было оформлено серией секретных указов императора Хирохито. Совершенно секретные структуры подчинялись только императору, генеральному штабу японской армии и, как исполнителю – командующему КГВ. У последнего права были ограниченными. Действия и распоряжения надлежало осуществлять лишь по приказам, предписаниям и по согласованию с императорской ставкой и генеральным штабом японской армии [604].
В частности, вопросами исследовательской работы в области подготовки запрещенных средств ведения войны руководили: 2-й (оперативный) отдел 1-го (оперативного) управления генштаба японской армии; Военное министерство Японии; военно-медицинское управление Военного министерства Японии; командование КГВ. Основным центром научно-исследовательской работы в данной области являлись Военно-медицинская школа (на правах академии) в Токио и, собственно, отряд № 731 [605].
Подсудимый Хабаровского процесса, непосредственный участник производства и применения запретного оружия, начальник общего, 1-го, 3-го и 4-го отделов отряда № 731 генерал-майор м/с К. Кавасима сообщил о причинах разработки планов бактериологической войны: «…Япония не имеет достаточных природных запасов металла и других видов сырья, нужного для изготовления оружия» и «…необходимо изыскивать новые виды оружия, одним из которых в то время считалось бактериологическое оружие», «…все великие державы ведут в этой области соответствующие работы, и Япония в этом вопросе не должна отставать».
Большая работа проводилась бактериологическими отрядами в рамках подготовки к реализации плана «Кантокуэн». Так, во время планируемой войны Японии с СССР им предстояло, во-первых, применить бактериологическое оружие в ходе наступательных военных действий японских частей и соединений против РККА с целью вывода из строя ее живой силы и, во-вторых, при вынужденном отступлении японской армии организовать отравление оставляемой территории (животного и растительного мира, водоисточников) для распространения эпидемий в войсках и среди местного населения. Как минимум с 1942 г. агентов японской военной разведки в случае войны с СССР обучали диверсиям с применением ядов (добавляя, например, в конфеты, пирожки и пр.) [606].
Данные отряды были укомплектованы специалистами-бактериологами, научными и техническими сотрудниками, имели новейшее, в т. ч. немецкое оборудование. Для размещения производства, научных разработок, проживания персонала в отрядах построены капитальные здания; для осуществления начальных опытов по заражению животных – загоны для скота, а для проведения экспериментов на людях – внутренняя тюрьма, испытательные полигоны и, как следствие, крематорий. Отряд № 731 имел собственный авиапарк для испытаний бомб и снарядов, начиненных смертоносными бактериями. Для удобства материально-технического снабжения к закрытому военному городку (ст. Пинфан (в японской транскрипции Хейбо) провинции Биньцзян) проложили железнодорожную ветку от Харбина.
Создание и выращивание бактерий остроинфекционных заболеваний, разработка способов их распространения (сброс авиабомб с блохами, носителями бактерий, заражение воды, пищи, скота и растений) велись в широком масштабе. 1 декабря 1949 г. генерал армии О. Ямада показал: «…в 1945 г. в связи с успешным завершением всех подготовительных работ по усовершенствованию наиболее эффективных способов применения бактериологического оружия наступил период массового производства бактериологического оружия в целях его практического применения в любом направлении по первому указанию императорской ставки».
На этом основании и в соответствии с указанием заместителя военного министра Японии в марте 1945 г. О. Ямада отдал распоряжение об увеличении массового производства бактериологического оружия отрядами № 731 и № 100. Производство средств для бактериологической войны, а также численность грызунов и блох достигла колоссальных масштабов. С санкции О. Ямады массовой ловлей крыс, мышей и их доставкой в отряды занимались практически все наземные части КГВ и даже члены семей сотрудников отряда [607]. По приказанию С. Исии также увеличился штат вольнонаемного состава отрядов, в задачу которого входило разводить мышей. Грызуны использовались «для разведения блох, предназначенных для использования бактерий чумы».
Бывший начальник интендантской части отряда № 731 подпоручик Р. Хотта показал на суде, что к сентябрю 1945 г. С. Исии рассчитывал использовать для этой цели около 3 млн мышей [608]. Ранее, на допросе 20 октября 1949 г. в г. Хабаровске, военнопленный признал, что ежемесячно (по август 1945 г. включительно – С.Т.) для проведения экспериментов использовалось 600 тыс. мышей; осуществлялся сбор тараканов, которые также являлись разносчиками чумы. Кроме того, «для производства сыпнотифозной вакцины требовалось большое количество куриных яиц, которые интендантский отдел закупал по всей Маньчжурии». В частности, «было приказано закупить 1 500 000 штук, чтобы обеспечить вакциной всю Квантунскую армию» [609].
Японская фабрика смерти
После многочисленных опытов и экспериментов японская сторона приняла чумных блох в качестве одного из самых эффективных видов бактериологического оружия. Их можно было рассеивать с самолетов в специальных фарфоровых бомбах, начинять артиллерийские снаряды, распылять из письменных автоматических ручек, прятать в потайные отверстия трости для ходьбы при совершении наземных диверсий и т. п. [610] Опыты по проверке
