Но характернее всего то в этой угрозе, что маска доброжелательства к нам союзных, а вместе с ними и своих империалистов падает, товарищи, мы теперь должны понять, в чем их любовь заключалась к русскому народу: в крови страдающего народа ради своих захватных замыслов.
Хороши союзники, когда их союзник, идя по тернистому и кровавому пути, измученный, истекший кровью, холодный и умирающий от голода, со смертельной скорбью, тоской о жизни, с мольбой обращается: „Товарищи, я умираю и больше не в силах переносить эти страданья, давайте мириться с нашим соперником!“ Что же мы видим? Мы видим, что эти мнимые союзники и друзья народа над этим страдающим народом заносят ножи и ударом в спину хотят покончить с этим страдальцем.
Товарищи, судите сами, кто наши друзья и кто наши враги. Наши друзья — трудящиеся люди всех стран, и к этим друзьям в последнюю минуту мы должны протянуть свою братскую руку и крикнуть: „Товарищи, спасайте, мы погибаем, наши враги — капиталисты и империалисты всех стран!“
Председатель полкового комитета старший унтер-офицер Иванькин.
За секретаря М. Чикаридзе»[7].
H. Н. Духонин был смещен с должности и 20 ноября арестован прибывшим в Ставку новым главковерхом прапорщиком Н. В. Крыленко. На перроне Могилевского вокзала Духонина зверски убили солдаты и матросы, возмущенные тем, что он перед прибытием Крыленко освободил из тюрьмы руководителей Корниловского мятежа. Эта расправа спровоцировала новую волну самосудов над еще остававшимися в своих полках офицерами. Докатилась она и до 5-го драгунского Каргопольского полка. Жертвой самосуда стал поручик Ясинский, служивший в том же эскадроне, что и Константин Рокоссовский. Последний, несомненно, присутствовал при этой расправе, зафиксированной в специальном протоколе.
Вот этот красноречивый документ:
«Да здравствует Революция!
Постановление
Общего собрания драгун 4-го эскадрона 5-го Драгунского Каргопольского полка 19 декабря 1917 г. в числе восьмидесяти пяти человек (85) в составе председателя Олейникова, товарища Ермакова и секретаря Дикова.
Порядок дня.
1) О произведенном суде над бывшим поручиком Ясинским.
2) Выборы командира эскадрона и его заместителя.
3) О собственных вещах поручика Ясинского.
4) О вещах невозвратившегося из отпуска тов. Газалиева.
Единогласно постановлено:
1) Настоящим постановлением устанавливаем и подтверждаем свое решение принятое 18 (исправлено из 17. — Б. С.) декабря с/года о произведенном суде над бывшим поручиком Ясинским как кардинальную меру пресечь его контрреволюционную деятельность эскадрон признает правильным лишение его жизни, что было приведено в исполнение вышеуказанного числа.
2) Командиром эскадрона выбран тов. Стафеев.
3) Большинством голосов выбран заместителем его тов. Каштанов.
4) Вещи погибшего поручика Ясинского продать и деньги, вырученные от продажи вместе с собственными его деньгами в сумме восемьсот рублей (800 р. 97 к.) препроводить вместе с настоящим постановлением в полковой комитет для направления их в Военно-Революционный комитет на помощь семьям погибших борцов за свободу во время Революции»[8].
Из дальнейших протоколов комитета мы узнаем, что седло поручика Ясинского было продано Ключниковым за 60 рублей, а «вопрос об утере портсигара б. поручика Ясинского не возбуждался». Очевидно, портсигар тихо прикарманил кто-то из драгун.
Рокоссовский, как и другие драгуны эскадрона, одобрил убийство поручика Ясинского. И, судя по всему, никакой жалости к убитому не испытывал. А ведь поручик в своей предсмертной исповеди был искренен: военное дело было смыслом его жизни, ничего другого он делать не умел и не хотел, а большевики, заключив перемирие с немцами, лишили его жизненной цели, поэтому он не хотел и не мог служить им. Вместо того чтобы отпустить несчастного домой, как до этого поступили практически со всеми офицерами полка, в том числе и с эскадронным командиром 4-го эскадрона штабс-ротмистром Газалиевым, драгуны на этот раз предпочли убить поручика. Несомненно, на это решение повлияли уже разгоравшаяся на Дону и на Украине гражданская война и опасение, что Ясинский вольется в ряды антибольшевистских сил. Не проявив милосердия в отношении товарища по службе, в жилах которого тоже текла польская кровь, Рокоссовский вынужден был действовать по железной логике начавшейся Гражданской войны, в которой все офицеры рассматривались как «классовые враги» всех солдат.
В сущности, вся разница между Ясинским и Рокоссовским заключалась в том, что первый окончил кавалерийское училище, а второй, кроме военной профессии, полученной на фронте, еще до войны успел освоить ремесло каменотеса и не раз впоследствии шутил, что в случае увольнения из армии не пропадет: будет мастерить надгробия и ограды.
21 марта 1918 года приказом по 5-му драгунскому Карго-польскому полку «состоящих в командировках и до сего времени не возвратившихся в полк нижепоименованных солдат исключить из списков полка». В этом списке числился находившийся в штабе 5-й кавалерийской дивизии драгун 3-го эскадрона Франц Рокоссовский. Тем же приказом «переведенных в Вологодский Военный отдел и зачисленных в Красную Армию нижеперечисленных драгун и лошадей исключить из списков полка и с довольствия, а лошадей только с фуражного довольствия с 18-го сего марта с. г.». В этом списке из тридцати четырех человек значился драгун 4-го эскадрона Константин Рокоссовский с конем Жемчужным. Следовательно, примерно до 18 марта 1918 года он еще оставался в своем полку.
В апреле 1918 года в Череповце 5-я кавалерийская дивизия была расформирована. Незадолго до этого, как мы видим, Рокоссовский со многими своими товарищами по полку направился на новую войну — Гражданскую.
Глава третья
ГРАЖДАНСКАЯ: БРАТ НА БРАТА
Необходимо подчеркнуть, что боевой путь Константина Рокоссовского в годы Гражданской войны до сих пор очень слабо документирован. Опубликовано лишь незначительное количество документов за его подписью или непосредственно касающихся его боевой деятельности. Недостаток документов с лихвой восполняется беллетризованными рассказами о его подвигах, однако определить степень их достоверности в большинстве случаев не представляется возможным.
О том, как развивалась карьера Рокоссовского в то время и в каких боевых действиях он участвовал, достоверно можно судить прежде всего по его послужным спискам. 22 апреля 1920 года в кандидатской карточке, своем первом послужном списке в Красной армии, о последнем полученном к тому моменту воинском звании Рокоссовский сообщил: «В Красной Армии — командир отдельного кав. эскадрона с 1 мая 1919 г. по 23 января 1920 г.». Прохождение службы в Красной армии он изложил следующим образом: «Рядовым кавалеристом Каргопольского кавалерийского отряда с 15 декабря 1917 г. по 1 октября 1918 г., помощником начальника Каргопольского кав. отряда, командиром эскадрона в 15-м Уральском кавалерийском полку с 1 октября 1918 г. по 4 декабря 1918 г., врид командира 19-го отдельного кав. дивизиона с 4 по 30 декабря 1918 г., командиром эскадрона в Сводном Уральском имени Володарского конном полку с 30 декабря 1918 г. по 1 апреля 1919 г., пом. командира Сводного Уральского имени Володарского полка с 1 апреля 1919 г. по 1 мая 1919 г., командир 2-го Уральского отдельного дивизиона имени Володарского 1 мая 1919 г. по 23 января 1920 г. Служил беспрерывно». Касаясь участия в боевых действиях, указал: «Участвовал против гайдамаков на Юго-Западном фронте, с июня месяца 1918 г. против чехословаков и армии Колчака на Восточном фронте».
