Анализируя Львовско-Сандамирскую операцию, маршал И. С. Конев по поводу значения авиаразведки сказал так: «Благодаря хорошо организованной воздушной разведке, мужеству и настойчивости экипажей-разведчиков мы имели возможность упреждать противника во всех его действиях.»
Во время войны постоянно совершенствовались не только силы и средства авиаразведки, но и организационная структура органов, отвечающих за текущее руководство практической деятельностью воздушной разведки. На первом году войны в штабах фронтов при оперативном отделе находились 1–2 офицера разведки, примерно столько же было и в аналогичном отделе ВВС Красной армии. Но уже в начале 1942 г. в штабах ВВС фронтов формируют самостоятельные разведотделы, а в штабе ВВС Красной Армии — целое разведуправление из 4-х отделов.
Образованные органы разведки укомплектовывались высокопрофессиональными офицерами-разведчиками. В Разведуправлении ВВС не менее 50 % генералов и офицеров имели высшее военное образование. Весьма своевременное решение приняла Ставка Верховного Главнокомандования о закреплении офицеров разведки за соответствующими разведорганами. В результате опытные кадры перестали «утекать» в другие службы, улучшился анализ действий противника, наблюдение за ним велось более качественно.
На вооружение воздушная разведка взяла 2 способа — визуальное наблюдение и фотографирование, т. е. инструментальные средства. Увеличение доли последнего за годы войны составило внушительную цифру — с 10 % в 1941 г. до 87 % в 1945 г. Это говорит о том, что в планировании операций повысилась роль документированной информации. Довольно любопытен опыт воздушной фоторазведки для танковых и механизированных войск. В этом случае самолеты вылетали и фотографировали маршруты предстоящего наступления, после чего снимки монтировали в полноценную панораму запечатленной местности. Далее в виде фотосхем или проецированием на экран все это показывали танкистам, чтобы те наглядно ознакомились с рельефом, естественными препятствиями, немецкими огневыми точками и т. п. Эти панорамы очень ценились командующими соединений и частей сухопутных войск.
За время войны Разведуправление ВВС обработало свыше 150 000 разведывательных документов. Получается практически по 100 в день. С 1943 г. «разведывательная машина» больше сбоев не давала. Все разведданные поступали в определенные сроки, как того требовала обстановка. Каждый служащий, будь это простой солдат или командир, отдавал себе отчет в том, что успех боевой операции зависит от предоставленной вовремя информации. Штабы всячески старались способствовать оперативности ее прохождения. Оперативность в воздушной разведке играла основополагающую роль: необходимо было довести информацию до соответствующих штабов любыми способами. Поэтому практически бесперебойно работала радиосвязь, причем для авиаразведчиков выделяли особые ее каналы. Все заинтересованные войсковые подразделения были обеспечены радиоприемниками.
Опыт Великой Отечественной войны продемонстрировал целесообразность закрепления за отдельными разведчастями постоянных полос и районов разведки, а за отдельными членами экипажа — конкретных объектов. Это упрощало определение изменений на местности, больше внимания уделяли непосредственно разведке и меньше — ориентировке.
Глава 5. Деятельность советской разведки в предвоенные и военные годы
«Красная капелла»
Тема о группе немецких антифашистов, именуемой «Красной капеллой», весьма популярна в европейских странах. Написано множество книг, затрагивающих этот сюжет. По словам известного французского писателя Жиля Перро, «Красная капелла» на Западе изучается в виде организации, которая по сути является сочетанием антифашистского сопротивления и элементов разведдеятельности, результат которой был впечатляющим. Но он же отмечает однобокость и фрагментарность западного понимания истории «Красной капеллы». Скорее всего, это вызвано использованием западными историками в качестве источников в основном мемуаров нацистских контрразведчиков, естественно, видевших в участниках «капеллы» исключительно врагов.
Лишь с некоторых пор стало возможным ознакомиться с архивными материалами советской, американской и британской спецслужб.
Как появилось название этой антифашистской группы, поведал заместитель шефа гестапо Г. Мюллера оберфюрер СС Ф. Паннцингер на допросах в Смерш 1 февраля 1947 г. и 29 июня 1951 г. Он рассказал, что был осуществлен радиоперехват шифрованных сообщений — слышался стрекот морзянки нескольких передатчиков. Радистов контрразведчики называли «музыкантами», поэтому хор сигналов стал «оркестром», а по-немецки — «капеллой». Нацисты установили, что передачи шли в советскую Москву, так что цвет «оркестра» мог быть только красным.
Для немцев безуспешная борьба с «оркестрантами», естественно, была неприятным воспоминанием, и оберфюрер о подпольщиках высказывался весьма пренебрежительно. Несмотря на замалчивание немцами нелицеприятного для себя факта, Харро Шульце-Бойзена (Старшину), Арвида Харнака (Корсиканца) и остальных участников Сопротивления многие помнят как мужественных людей, боровшихся за новую, свободную, мирную Германию.
В «Красную капеллу» входило много разных антифашистских групп, иногда не связанных друг с другом. Они либо сотрудничали с советской внешней разведкой под контролем Главного разведывательного управления Генштаба. Красной армии, либо работали самостоятельно. Иногда говорят о том, что всем Сопротивлением управляли из-за границы через советского разведчика Л. Треппера. Это не соответствует действительности. Группа Старшины и Корсиканца вышла на советскую разведку ради повышения эффективности борьбы с гитлеровским режимом. Отношения между советскими разведчиками и повстанцами были партнерскими. По большей части «Красная капелла» не была разведывательной структурой в классическом понимании. До войны связь с ней осуществляли через легальную агентурную сеть в Берлине.
Все началось в 1933 г., когда канцлером Германии стал Гитлер. Советская разведка наблюдала за торжеством фашизма в отдельно взятой стране и получила задание связаться с силами, выступавшими против Гитлера, узнать о его планах во внутренней и внешней политике. Для этого было необходимо иметь своих людей во властных структурах.
Эту работу поручили Б. М. Гордону, возглавлявшему консульский отдел посольства Советского Союза в Берлине. Первый секретарь посольства А. Гиршфельд познакомил его с философом и юристом А. Харнаком. В конце лета 1935 г. была достигнута принципиальная договоренность о том, что Харнак объединит усилия с советскими товарищами в противостоянии диктатуре фашизма и в недопущении развязывания мировой войны.
