После Плимута — штормовой Бискайский залив. Атлантика встретила отряд восьмибалльным ветром, волной. Особо туго приходится крейсеру «Богатырь». Галлер, стоя на мостике, видит, как накатываются на него пенные валы. На мгновение ему кажется, что на поверхности остались лишь стеньги мачт. Галлер, однако, знает, что беспокоиться не следует, что в море, если наблюдаешь со своего корабля, всегда кажется худшим положение другого. И действительно, минута-другая, и на волнах вдруг вздыбливаются бак и носовая надстройка крейсера, дымят все три высокие трубы…
Несколько дней корабли отряда стояли на рейде испанского порта Виго. Галлер не съезжал вместе с другими офицерами, чтобы провести вечер в клубе «Тертулиа» за рулеткой. Еще в гимназии, прочитав «Игрока» Достоевского, поклялся себе не играть. И когда в первый раз оказался в Виго на «Герцоге Эдинбургском», позволил товарищам себя уговорить лишь взглянуть на «битву страстей». Галлеру куда приятнее ходить на двухмачтовом катере по бухте под парусом. Матросы его плутонга вначале были не очень-то рады, когда получали приказание готовить шлюпку к спуску. Но вскоре вошли во вкус: в Виго солнце грело, несмотря на осеннее время, катер скользил по подернутой рябью воде, мичман долго не подавал команды к повороту — галсы длинны… И матросы после первого настороженного молчания начинали переговариваться, шутить, забывая на время о тяжкой семилетней службе. Галлер молчал, попыхивая трубкой, незаметно посматривал на матросов. Лица живые, открытые, и разговоры указывают на острый ум и сметку, склонность к юмору. Он все больше убеждался, что на корабле то ли перед офицером, то ли кондуктором или сверхсрочником-унтер-офицером матросы напускают на себя некую придурковатость, выказывают слепую готовность исполнить все, что прикажет всезнающее начальство. А сами себе на уме… Но во время работ в башне или погребе — при каком-нибудь ремонте, требующем сметки и специальных знаний, матросы забывают об избранной роли (Галлер про себя называл это матросской «мимикрией»), начинают говорить толково и свободно и, если надо для дела, вступают и с ним, офицером, в вежливый спор.
На «Славе» Галлер убедился, что сложная техника, имеющаяся на корабле, требует для ее обслуживания и использования матроса нового типа — грамотного и инициативного. Если такому комендору или гальванеру, машинисту или трюмному отказывать в уважительности, норовить чуть что — совать под нос кулак, как это делают (несмотря на строгий эапрет рукоприкладства) некоторые офицеры на «Славе», толку не будет. А тогда не добиться и постоянной готовности к бою, требуемой от военного корабля. Но и офицер нужен иной, специализирующийся по артиллерии, минному вооружению, электротехнике — знающий досконально все, чем заведует. И такой офицер вдумчиво подбирает себе способных и толковых помощников из нижних чинов, чтобы опереться на них в работе. Как старается сделать он, Галлер. Тип «чистого строевика», «палубного офицера» отжил свой век, возможен разве что на допотопных «Герцоге Эдинбургском» или «Генерал-адмирале». Белые перчатки необходимо надевать лишь сходя на берег…
Такое понимание сути флотской службы, проникновение в психологию матроса, выработка для себя основ взаимоотношений с нижними чинами в разных условиях корабельной жизни — на вахте, на учениях и во время авралов, в работе по уходу за оружием и техникой, в немногие часы, когда команде разрешено «отдыхать, песни петь и веселиться», — происходят у Галлера постепенно.
Проходит неделя за неделей. После стоянки в Виго отряд входит в Средиземное море. На пути к Бизерте «Слава» и «Цесаревич» выполняют артиллерийские стрельбы по щиту, который буксирует «Богатырь». Корабли маневрируют по сигналу флагмана, проводят учения, заводя пластырь на условную пробоину. Стоянка в Бизерте — порту Туниса, находящегося под протекторатом Франции, оказалась длительной. После пополнения запасов угля борта и надстройки кораблей мыли с мылом от киля до клотика, подкрашивали. Галлер же занялся пополнением продовольственных запасов, пытаясь закупить все необходимое, да еще подешевле. О, эти «сражения» с комиссионерами! О них рассказывал забавные истории и годы спустя. Но оставалось время и для развлечений. Офицеры кораблей отряда посещают пыльный неприметный Карфаген. Большинство экскурсантов быстро решают, что им все ясно: камни — всего лишь камни. Мало ли древних развалин на берегах Средиземноморья! Но Галлер и мичман В. А. Белли с «Цесаревича» остаются. Они долго бродят по продуваемому ветром мысу, пытаясь понять, где и как шли городские стены, где были причалы, от которых когда-то к берегам Испании отходили суда с отважными воинами Ганнибала. Оказывается, что оба восхищены «Саламбо» Флобера, что как один, так и другой почитают вечные книги древних, и среди них особенно «Записки о Галльской войне» Цезаря, «Жизнеописания» Плутарха и «Историю» Тацита.
В. А. Белли, до последнего дня долгой своей жизни сохранивший удивительную память и ясность ума, говорил, что тогда началась их многолетняя дружба с Галлером. Ему запомнился разговор о Таците. Галлер сказал, что историк с горечью пишет о падении нравов в Римской империи времен Траяна, о пренебрежении интересами государства теми, кто составляют основу власти. Не в этом ли причины падения Рима? И не кажется ли Белли, что, когда читаешь Тацита, напрашиваются невольные аналогии с внутренним состоянием России? Видимо, Галлер немало думал о волнениях и восстаниях во флоте, революционном брожении в стране и пытался понять причины происходившего.
…Из Бизерты отряд вышел к берегам Сицилии. Корабли, в том числе присоединившийся в Бизерте новый, недавно построенный во Франции крейсер «Адмирал Макаров», стали на якорь в бухте порта Аугуста. Раза три в неделю они на несколько часов выходили в море, отрабатывая двухстороннее маневрирование, стреляя по щитам всеми калибрами поочередно. По субботам и воскресеньям половине офицеров разрешался съезд на берег. Побывали в Катанье, Мессине и Палермо.
13 декабря 1908 года капитан 1 ранга Кетлер, новый командир «Славы», сменивший Баженова, вручил Льву Галлеру лейтенантские погоны. Лейтенант — это уже зрелость 25-летнего офицера, плавающего почти три года. Лейтенанты уже командуют миноносцами… Об этом думал вахтенный начальник лейтенант Галлер, меряя шагами ходовой мостик, Ночь не была холодна, небо чисто — можно потренироваться в отыскании навигационных звезд. Вдруг созвездия точно стронулись со своих мест — корабль развернуло на 180 градусов, с берега послышались крики и шум. Однако вскоре все стихло. Галлер, доложив старшему офицеру, записал о случившемся в вахтенный журнал. Утром, после подъема флага, отряд вышел в море на стрельбы. Вернулись к ужину. На «Цесаревиче» еще гремела уходящая через клюз якорь-цепь, когда к борту подошел катерок с каким-то чиновником в сюртуке и цилиндре. От имени префекта Сицилии он сообщил о страшном землетрясении в Мессине. Командир отряда, оставив у Аугусты крейсер «Богатырь» для связи (в Мессине телеграф не работал), срочно вышел в море с остальными кораблями. Русские моряки помогут населению Мессины всем, чем возможно. Это дело чести флота, его достоинства, а их «должно пестовать». Так сказал флагман Балтийского отряда командирам кораблей, инструктируя перед походом.
