…Небо разорвалось, побагровело, и по горам прокатился гром чудовищной силы. Тряслась земля. Мастерские, шахтные постройки, склады — все превратилось в груды камня и бревен.
Этот взрыв отозвался по всему Крыму, во всех врангелевских штабах. Партизанский штаб оповестил население, что всякий, кто пойдет на заготовку дров и вывозку шпал для белых, будет строго наказан.
Переполох в стане белых, как и предполагал Макаров, получился большой. Врангель сформировал целую армию для борьбы с партизанами. Во главе ее поставил опытного генерала Носовича. В армию вошли карательные отряды из немцев-колонистов и государственная стража. Отряды имелись во всех крупных населенных пунктах, охраняли побережье.
Повстанческая армия сосредоточивалась в районе Орталан, откуда удобно было нападать на обозы белых, захватывая оружие и боеприпасы, вести «топливную войну». Кроме того, отсюда можно ударить на Симферополь — Джанкой, когда Красная Армия двинется через крымские перешейки.
Теперь, когда дела шли успешно, а приток в Повстанческую армию с каждым днем увеличивался, Мокроусов мог с чистой совестью доложить штабу фронта: задание выполнено — армия создана и действует! Собственно, армия пока насчитывала пятьсот-шестьсот бойцов, но это можно было считать ядром. Каждый полк, каждый отряд имел подрывные команды, действующие беспрестанно, — разрушали железнодорожное полотно, склады, портовые сооружения, мельницы и заводы, работающие на оборону Врангеля.
С самого начала Мокроусов старался построить Повстанческую армию по образцу Красной Армии. Его коробило от названия «зеленые», но с этим приходилось мириться. Приказы по армии всегда заканчивались лозунгом: «Да здравствует Крымская Советская Социалистическая Республика!» Это снимало всякие кривотолки о целях армии.
Вот уже второй месяц, как он в Крыму. Это, по сути, можно считать своего рода подготовительным периодом. Партизаны живут в шалашах. Штаб, разведка, подрывная команда, кухня, а вокруг — шалашики, заставы. Тут же, на поляне, проводят собрания коммунистической ячейки. Папанин распоряжается финансами Повстанческой армии, рассылает по Крыму агентов для закупки оружия, выделяет деньги на помощь партизанским семьям, живущим в городах.
Много хлопот на первых порах доставила регистрация разбросанных по лесам и горам партизанских отрядов, которые называли себя «зелеными».
Если отдельные отряды не хотели входить в армию, их, увы, приходилось разоружать. Мокроусов не хотел иметь у себя в тылу отряды наподобие банд Махно: они могли навести на след врангелевскую контрразведку в любой час. Хозяином в Крыму должны быть обком партии и штаб Повстанческой армии — других самозваных претендентов на власть нужно изолировать и разоружить!
И все же им в довольно короткие сроки удалось объединить разрозненные и малочисленные отряды, организовать призыв в армию среди местного населения. Казакам и врангелевским солдатам, пожелавшим сдаться, перейти на сторону партизан, назначались пункты.
Между полками Повстанческой армии действовали многочисленные диверсионные группы из «камсы» — молодежи. Через обком штаб армии устанавливал связи с подпольем, которое получало конкретные задания. Все трудились на ослабление мощи врангелевской армии, кто как мог. «Внутренний фронт» действовал! В Джанкое, в самом гарнизоне, рядом со штабом Врангеля создали партийную ячейку.
Каждому из своих полков Мокроусов дал приказ бдительно охранять леса района, не пускать белых для заготовки дров. На опушках очень часто разыгрывались настоящие бои, и победителями неизменно оказывались партизаны. Солдаты не любили ездить на заготовку дров, а если их посылали насильственно, то переходили целыми подразделениями на сторону партизан.
Заготовка дров оборачивалась для беляков сущим бедствием, Врангель искал выход из создавшегося положения: на зиму остаться без топлива! Выход нашел адмирал Мак-Келли, возглавлявший дипломатическую миссию: через «Красный Крест» доставлять в Крым уголь, бензин, кокс.
В Севастополь из США потянулись караваны судов с грузом. На первый случай — пятнадцать тысяч пудов угля, столько же кокса, десять тысяч пудов бензина. И почти сто тысяч пар сапог.
…Алексея угнетало отсутствие связи со штабом фронта. Что там происходит? Скоро ли начнется наступление против Врангеля? Да и разведданные следовало бы передать… Думал также Алексей о заброске с советской территории в тыл Врангеля новых морских десантов. Без таких десантов партизанам все же трудно будет сдерживать напор беляков, когда они под ударами Красной Армии побегут к морю, в порты, чтоб удрать в Турцию…
Выбраться в штаб фронта приказали Папанину. Маршрут был сложным: договорились с турецкими контрабандистами, что за тысячу царских рублей они доставят Папанина в Турцию, в Трапезунд. А оттуда — в Новороссийск, в Харьков.
Обстановку в Турции они знали лучше, нежели положение в Северной Таврии. Газеты «Южные ведомости», «Таврический голос», «Крымский вестник», «Юг» и другие обстоятельно писали о том, что происходит по ту сторону Черного моря. И хотя информация подавалась в духе, угодном Врангелю, все-таки можно было понять, что Турция разделилась на два лагеря: она одной ногой стоит на Европейском континенте, здесь сейчас распоряжаются англичане. Константинополь целиком у них в руках, другая нога находится на Азиатском континенте, это Анатолия со своей столицей Анкарой. В Анкаре Кемаль-паша — непримиримый враг султана и английских оккупантов, борец за свободу Турции. Султанское правительство по указке англичан еще весной приговорило Кемаля к смертной казни. Трапезунд, где должен высадиться Папанин, — территория, свободная от англичан, в Трапезунде находится советский консул. Он найдет возможность переправить Папанина в Новороссийск…
Что было дальше, рассказывает сам Папанин:
«Поздней ночью меня посадили в мешок из-под муки… Мучная пыль лезла в нос и рот. А ни чихать, ни кашлять нельзя. Нельзя и шевелиться. Наконец я почувствовал: кто-то поднял мешок и понес. Это Дайерын-Айярлы, наш партизан, взвалил мешок на плечи и отнес его на лайбу. На рассвете суденышко вышло в открытое море…»
Когда контрабандисты узнали, что Папанин везет с собой три тысячи рублей, то решили деньги отобрать, а его выбросить в море. Папанин понимал по-турецки, но вида не подал. При нем были два револьвера, и он решил отбиваться. Всю ночь не спал, ждал нападения. То, что пассажир вооружен, контрабандисты тоже заметили. А он ни на секунду не сомкнул глаз. И тут случилось вот что: мотор заглох, и лайбу понесло обратно к крымским берегам.
