В учебно-производственных мастерских института работали мастера своего дела с большим стажем. Многие из них, знаю, подавали не один рапорт с просьбой отправить на фронт. Слесарь-лекальщик Михаил Филиппович Андриевский (он изготовлял лекала, штампы, специнструменты, участвовал в сборке образца), фрезеровщик Константин Акимович Гудим, токарь Николай Игнатьевич Патутин, медник Михаил Григорьевич Черноморец оказали неоценимую помощь в доводке образца. Ближе к концу работы над пистолетом-пулеметом подключились и работники кафедры "Резание, станки и инструменты" - начальник лаборатории Василий Иванович Суслов и Карл Карлович Кацал (латыш по национальности).
В процессе отработки образца немало деталей переделывалось по нескольку раз (сказывалась неопытность самого конструктора и чрезмерная напористость членов спецгруппы). Но никто не упрекал нас в том, что мы бывали торопливы и нетерпеливы. Тактично поправляли, подсказывали. Да и Андрей Иванович Казаков был рядом. Артиллерист по образованию, выпускник Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского, ученик А. А. Благонравова, он слыл образованнейшим специалистом в области вооружения. К тому же до перехода в МАИ А. И. Казаков длительное время был на практической работе на оборонных заводах военпредом (военным представителем) по приемке автоматического оружия. Так что, предоставив нам немалую самостоятельность в решении инженерных вопросов, Андрей Иванович всегда вовремя вмешивался, если видел, что нас начинало заносить и мы уходили не в ту сторону.
Для работы нам выделили небольшое помещение площадью в 18 квадратных метров в одноэтажном саманном домике с отдельным входом и застекленным крыльцом. Для Костина, Кучинского, Саакиянца и меня крыльцо служило и местом отдыха, там стоял топчан. Мы, по сути, находились на казарменном положении и территорию учебно-производственных мастерских покидали лишь раз в неделю, чтобы сходить в баню.
Доводка образца шла довольно быстро. Этому, безусловно, способствовала высокая квалификация рабочих, выделенных нам в помощь. Когда требовалась проверка пистолета-пулемета стрельбой, проводили ее по ночам в инструментальном цехе. Для этого в свободном углу цеха ставили вертикально штабель досок, ящик с песком, оружие закрепляли в тисках, а от спускового крючка протягивали веревку в соседнюю комнату. Производили несколько выстрелов. Если после этого требовалась какая-то доводка (в основном припиловка деталей), то делали ее сами, в тех же тисках. После чего вновь стреляли. И так до утра.
Конечно, сейчас такая работа покажется примитивной. Но учтем и другое: шла война, да к тому же авиационный институт и его учебная материально-техническая база не располагали испытательным полигоном для стрелкового оружия. Приходилось приспосабливаться, что-то придумывать. Помню, в первую ночь, когда мы пришли в инструментальный цех, случился небольшой казус. Помещение его, хотя и было небольшим по площади, но с высоким потолком, стены кирпичные, слегка побеленные. Первые выстрелы - и заходим в цех. Противоположной стены не видно от густой пыли красно-белого цвета. Впечатление такое, будто стена рухнула, превратилась в пыль. Пришлось срочно сооружать некое приспособление из досок...
В конструкцию пистолета-пулемета в ходе доводки вносили существенные доработки. В железнодорожных мастерских станций Матай был сделан образец, работавший по принципу свободного затвора. Мы добивались этим максимальной простоты устройства. Но тут обнаруживался и ряд недостатков - не обеспечивалась высокая кучность боя из-за массивного затвора, нарушалась устойчивость оружия при автоматической стрельбе. В Алма-Ате мы разработали схему образца с полусвободным затвором, облегчили его массу, отказались от заднего шептала. Словом, изрядно потрудились, чтобы конструкция пистолета-пулемета была завершенной и надежной в действии.
И вот испытания вынесли за город, в горы. Убедившись, что автоматика работает хорошо и кучность боя неплохая, приняли решение доложить о готовности образца секретарю ЦК КП(б) республики. Правда, никаких изменений по параметрам больше не проводилось из-за отсутствия на стрельбище необходимого оборудования и приборов. Кайшигулов приехал с каким-то генерал-майором, который первым проверил функционирование и безотказность работы пистолета-пулемета, или, как его называли в нашей спецгруппе, ППК. Генерал-майор выразил свое отношение к работе оружия одним словом:
- Хорошо.
- Что ж, оценка, данная военным, довольно высокая, - подошел поближе секретарь ЦК КП(б) Казахстана Кайшигулов. - Соответствует ли она истине, хочу убедиться лично. Как на это смотрит молодой конструктор? Не возражает?
Он испытывал образец с каким-то упоением. Видимо, ему очень понравился пистолет-пулемет в действии. Он так увлекся стрельбой, что мы не заметили, как кончились все привезенные нами патроны. Секретарь ЦК КП(б) республики поднялся с земли, поблагодарил всех за работу, а мне сказал:
- Потрудились вы славно. Однако наше мнение еще не окончательное, мы можем только вместе порадоваться вашему успеху. Решающее слово теперь за специалистами стрелкового оружия. Так что собирайтесь, товарищ Калашников, в Самарканд. Там сейчас располагается Артиллерийская академия имени Дзержинского. - И обратился к Казакову: - Андрей Иванович, прошу вас подготовить рекомендательные письма в Военный совет Среднеазиатского военного округа и к профессору Благонравову, в Самарканд. Я сам их подпишу.
И снова - в путь. Еще одна республика входила в мою конструкторскую биографию, должна была стать вехой в моем творческом поиске - Узбекистан. Я много слышал об этом солнечном крае, о гостеприимстве его народа. В военное лихолетье республика взяла под свое крыло тысячи детей-сирот, в узбекских семьях как родные звучали русские, украинские, белорусские, латвийские, молдавские имена.
В Ташкенте ко мне очень внимательно отнеслись в штабе военного округа. Видимо, свою роль сыграло и письмо секретаря ЦК КП(б) Казахстана. Отвечавший за организацию изобретательской и рационализаторской работы в округе Михаил Николаевич Горбатов с интересом ознакомился с опытным образцом оружия и сделал все от него зависящее, чтобы я поскорее попал в Самарканд. Начальнику Артиллерийской академии генерал-майору артиллерии А. А. Благонравову было направлено письмо от имени Военного совета округа с просьбой дать отзыв на образец пистолета-пулемета.
Древний Самарканд оглушил меня шумным разноязычием восточных улочек. К сожалению, не удалось как следует вглядеться в минареты Регистана, восхититься изяществом мечети Биби-ханум, побывать в мавзолее Тимура. Это я сделал уже в послевоенное время. А тогда торопился скорее попасть на прием к начальнику академии. Что мне скажет известный ученый, впервые обобщивший, накопленный опыт по проектированию автоматического стрелкового оружия, глубоко исследовавший результаты его унификации?
