Древний Самарканд оглушил меня шумным разноязычием восточных улочек. К сожалению, не удалось как следует вглядеться в минареты Регистана, восхититься изяществом мечети Биби-ханум, побывать в мавзолее Тимура. Это я сделал уже в послевоенное время. А тогда торопился скорее попасть на прием к начальнику академии. Что мне скажет известный ученый, впервые обобщивший, накопленный опыт по проектированию автоматического стрелкового оружия, глубоко исследовавший результаты его унификации?
В Алма-Ате у меня была возможность прочитать один из трудов А. А. Благонравова - "Основания проектирования автоматического оружия". В нем хорошо даны общие обоснования для разработки новых образцов. Я старался, насколько было возможно, поглубже разобраться в теоретических положениях, изложенных в книге.
И вот докладываю генералу о своем прибытии, вручаю ему рекомендательные письма. Анатолий Аркадьевич прочитал их и произнес:
- Письма - это, конечно, хорошо. Я бы лучше хотел взглянуть на сам образец.
Кладу на стол пистолет-пулемет. Сердце готово вырваться из груди. Благонравов умелыми движениями начал разбирать оружие и тут же, по ходу, стал рассматривать чертежи, описание. Он столь уверенно разбирал образец, что мне показалось, будто профессор до этого не один раз держал его в руках.
Как-то в одной из публикаций уважаемой центральной газеты известный журналист написал о моей встрече с Благонравовым буквально следующее: "Анатолий Аркадьевич, покручивая в холеной руке карандаш, долго и молча рассматривал его чертежи. Вопросы задавал редко. Калашников отвечал браво, как и полагается отвечать старшему сержанту, когда спрашивает генерал. Благонравов эту лихость не любил с 1916 года, когда был юнкером Михайловского артиллерийского училища. Раздражение, однако, глушилось бесспорной талантливостью чертежей".
Не могу сказать, знал ли этот журналист А. А. Благонравова раньте, встречался ли с ним, и если встречался, то в какой обстановке. Но одно ясно: в своей публикации, очевидно, желая как-то "поярче" показать характер профессора, он, прямо скажем, исказил образ Благонравова. Во всяком случае, описывая мою встречу с генералом, журналист выдумал и "холеные руки", и мои "бравые ответы".
Анатолий Аркадьевич Благонравов, человек деликатный, глубоко интеллигентный, покорил меня своей благожелательностью, готовностью участвовать в судьбе моего образца, понять, как я над ним работал. Разложив детали на столе, ознакомившись с документацией, он стал расспрашивать, какие трудности встретились мне в работе, откуда я родом, какое учебное заведение окончил, кем служил до войны, как воевал. Словом, у нас состоялся очень искренний, доброжелательный разговор на житейские темы. И мне казалось, что я знал этого человека давным-давно, столько заинтересованности проявил он к двадцатидвухлетнему старшему сержанту. Когда беседа подошла к концу, Благонравов сказал:
- Извините. Пока вам придется посидеть, подождать, а я должен безотлагательно кое-что написать.
Генерал пододвинул поближе листы бумаги и стал над чем-то сосредоточенно работать, изредка бросая взгляд то на меня, то на разложенные на столе детали пистолета-пулемета. Потом пригласил к себе, секретаря-машинистку и попросил ее:
- Постарайтесь сделать это как можно быстрее.
Пока текст печатался, Анатолий Аркадьевич продолжил прерванный разговор, посоветовал мне как можно больше читать, изучать все, что касается конструирования оружия, научиться хорошо разбираться и в иностранных образцах. Многое я почерпнул из того разговора с Благонравовым, ставшим гордостью советской науки.
Принесли отпечатанные на машинке материалы. Перечитав тексты, Анатолий Аркадьевич расписался на всех экземплярах. Несколько страниц вложил в конверт, а две отдал, мне.
- Конверт передадите командующему войсками округа, когда будете у него на приеме, а те страницы, что у вас в руках, прочтете позже сами. Желаю вам удачи, молодой человек, в конструировании, но советую не обольщаться первыми успехами. Всего доброго.
Оба документа хранятся с той поры в моем архиве. Хочется сейчас полностью их воспроизвести как свидетельства объективного, честного, заинтересованного отношения А. А. Благонравова к тем, в ком он обнаруживал "божью искру". В моей конструкторской судьбе эти отзывы сыграли огромную роль. Вот что сообщал начальник академии в Казахстан.
"Секретарю ЦК КП (б) К тов. КАЙЩИГУЛОВУ
Копия: зам. начальника артиллерии САВО интенданту 1-го ранга тов. ДАНКОВУ
При сем направляю отзыв по пистолету-пулемету конструкции старшего сержанта тов. Калашникова М. Т.
Несмотря на отрицательный вывод по образцу в целом, отмечаю большую и трудоемкую работу, проделанную тов. Калашниковым с большой любовью и упорством в чрезвычайно неблагоприятных местных условиях. В этой работе тов. Калашников проявил несомненную талантливость при разработке образца, тем более если учесть его недостаточное техническое образование и полное отсутствие опыта работы по оружию. Считаю весьма целесообразным направление тов. Калашникова на техническую учебу, хотя бы на соответствующие его желанию краткосрочные курсы воентехников, как первый шаг, возможный для него в военное время.
Кроме того, считаю необходимым поощрить тов. Калашникова за проделанную работу.
Приложение: отзыв на двух листах".
Подпись и дата: 8 июля 1942 года.
Не менее примечателен и второй документ, адресованный Военному совету Среднеазиатского военного округа, а копия - мне как конструктору пистолета-пулемета.
"В Артиллерийскую академию старшим сержантом тов. Калашниковым был предъявлен на отзыв образец пистолета-пулемета, сконструированный и сделанный им за время отпуска, предоставленного после ранения. Хотя сам образец по сложности и отступлениям от принятых тактико-технических требований не является, таким, который можно было бы рекомендовать для принятия на вооружение, однако исключительная изобретательность, большая энергия н труд, вложенные в это дело, оригинальность решения ряда технических вопросов заставляют смотреть на тов. Калашникова как на талантливого самоучку, которому желательно дать возможность технического образования.
Несомненно, из него может выработаться хороший конструктор, если его направить по надлежащей дороге. Считал бы возможным за разработку образца премировать тов. Калашникова и направить его на техническую учебу".
Под этим документом он подписался, видимо, для большей убедительности полным "титулом":
"Заслуженный деятель науки и техники, профессор, доктор технических наук генерал-майор артиллерии Благонравов".
