Чтобы избежать непонимания моей точки зрения, я привожу следующие пояснения:
1. Капитуляцию подписали мои уполномоченные на основании письменной доверенности, выданной мной, как главой немецкого государства и при этом Верховным главнокомандующим вермахтом. Ее требовали полномочные представители союзнических вооруженных сил. Они же ее признали. Тем самым союзники признали меня, как главу немецкого государства.
2. В связи с подписанием 9 мая 1945 года безоговорочной капитуляции трех частей немецкого вермахта, ни немецкое государство не прекратило свое существование, ни я не перестал быть главой государства. Продолжает существовать также и созванное мной правительство. Союзническая комиссия по надзору вступила с ним в деловые связи 23 мая в Фленсбурге.
3. Последовавший сразу же после капитуляции полный захват территории немецкого государства ничего не изменил в этом правовом статусе. Он фактически лишь помешал мне и моему правительству исполнять в Германии правительственные функции.
4. Так же мало повлиял на представленный правовой статус арест меня и моего правительства. Он лишь повлек за собой фактическое неисполнение нами наших обязанностей.
5. Эту точку зрения о правовых последствиях упомянутых военных событий я нахожу соответствующей всем принятым принципам международного права.
Дениц».
(Набросок этого текста на немецком и английском языках с пометками Деница находится у Вальтера Людде-Нейрата, последнего личного адъютанта гросс-адмирала и автора книги «Правительство Деница».)
Заговор против справедливости
В то время как генерал-полковник Йодль и другие высокопоставленные немецкие офицеры в американском лагере ломают голову над тем, как западные союзники намереваются с ними поступить, 26 июня 1945 года в Лондоне встречаются представители четырех держав-победительниц. Обсуждение за закрытыми дверями становится подготовкой крупнейшего показательного процесса во всей мировой истории.
Лишь спустя четыре года мировая общественность узнает, что уже тогда в Лондоне во время подготовки Нюрнбергского процесса были отменены все правовые нормы. Это было сделано с той целью, чтобы с помощью Нюрнбергского процессуального устава суметь «по закону» осудить побежденных немцев. По мнению участников лондонской конференции, они уже заведомо виновны: это «немецкие преступники». И теперь речь идет о необходимости убедить мировую общественность в том, что, когда победители судят побежденных по специально изданным законам, имеющим обратную силу, такой «процесс» нельзя признать «справедливым». Однако в нюрнбергском судебном театре не возникает даже сомнений по поводу законности принятых решений и никаких срывов во время их принятия. Так, во время общих обсуждений, длившихся до августа, были законодательно приняты соответствующие «распоряжения».
Из Америки приехал юрист президента Трумэна Роберт Х. Джексон, позже главный обвинитель со стороны США. От Англии в процессе принимает участие генеральный прокурор сэр Дэвид Максуэлл-Файф, в Нюрнберге он – британский обвинитель. Кроме того, в трибунал входит лорд-канцлер Джоуит (министр юстиции). Францию представляют советник апелляционного суда Роберто Фалкон, позже судья от Франции, и монсеньор профессор Андре Грос, юрист-международник. С советской стороны в процессе принимают участие генерал-майор И.Л. Никитченко, позже судья в Нюрнберге, и профессор А.Н. Траинин (юрист-международник).
В основном участники конференции рассуждают о том, как суд должен повести себя, когда немецкие защитники заговорят о том, что другие страны тоже вели наступательную войну и совершали военные преступления. Не окажется ли так, что политики стран, которые сейчас хотят судить, сами будут призваны к ответственности по тому же закону?
Другой вопрос: как можно обвинять и судить людей, которые не совершили никаких противоправных действий? И как быть с воздушными атаками на жилые кварталы и беззащитное гражданское население? (Гертле. Оправдательный приговор Германии.)
Джексону удалось развеять эти сомнения. Гертле пишет: «Западные эксперты должны заглушить такие сомнения, если их советские коллеги, сами замешанные во всех преступлениях, в которых можно обвинить немцев, готовы взять весь риск этого процесса на себя».
Позже ставший британским обвинителем сэр Дэвид Максуэлл-Файф подчеркивает: «Этим процессом мы хотим избавиться от обсуждения того, является ли подобное обращение нарушением международного права или нет (!). Мы просто объясняем, что считается международным правом, так что никакого обсуждения, есть или нет международное право, не понадобится».
А советский генерал-майор Никитченко, верный большевистским принципам показательного процесса, настаивает на том, чтобы процесс в Нюрнберге велся не беспристрастно. Результаты конференции в Ялте ясно показывают, что цель – «быстро осудить преступников». Также необходимо «преступников наказать».
Дословно: «Роль обвинителя должна сводиться к тому, чтобы помогать суду во время рассмотрения в каждом случае прилагаемых уголовных дел. Обвинение должно поддерживать суд. С самого начала должно быть ясно, что суду досталась роль не третьего беспристрастного участника». (Гертле. «Оправдательный приговор Германии.)
Никитченко: «Здесь мы имеем дело с главными военными преступниками, которые уже осуждены и чьи приговоры уже утверждены заявлениями Москвы, Ялты и главами государств» (Ирвинг. Нюрнберг. Последняя битва. Мир в воскресенье. 1971. 26 сентября).
Неприятная для западных союзников тема «воздушных атак» – как же еще могло быть – во время лондонских переговоров была отодвинута в сторону. «Эта тема, – признает мистер Джексон, – равнялась бы требованию расследовать ответные обвинения, что во время процесса было лишним» (Бреннеке. Нюрнбергское судебное искажение).
Спустя два дня после американского военного преступления – сбрасывания первой атомной бомбы на Хиросиму – представители четырех держав-победительниц подписывают 8 августа 1945 года лондонское соглашение – «режиссерские указания» для Нюрнбергского показательного процесса. В нем содержится договоренность о так называемом «международном военном трибунале». Эти директивы определяются в статут.
Американская еженедельная газета «Тайм» пишет об этом 26 ноября 1945 года: «Какие бы за законы ни пытались создать союзники для целей Нюрнбергского процесса, большинство из этих законов во время совершения преступления еще не существовали. Со времени Цицерона наказание ex post facto осуждается юристами».
