Взволнованная, пронизанная романтическим пафосом музыка Шопена была близка Сметане. С тех пор как некоторые сочинения польского мастера он услышал в исполнении Листа, Шопен стал, пожалуй, самым любимым его композитором. Да это и не удивительно. Музыкальный вкус Сметаны с детства был воспитан на чешском народном творчестве. И стремление Шопена использовать в своих сочинениях народные танцы и мелодии было понятно ему. А кроме того, на примере Шопена Сметана видел, как народное творчество обогащает содержание произведений, насыщает его свободолюбивыми, демократическими идеями, ненавистными тиранам. Шопену удавалось даже на основе старинного рыцарского танца — полонеза создавать сочинения, в которых звучали грозные призывы к борьбе. Недаром Шуман говорил, что царь Николай, подавивший польское восстание, должен опасаться Шопена больше других, потому что его музыка — это «пушки в цветах».
Шуман сокрушался по поводу болезни Шопена. Все более тревожные вести приходили из Парижа, Какая великая утрата ждет искусство, если не станет вдруг этого романтика из романтиков!
Беседы с Шуманом помогли Сметане до конца понять значение и патриотический пафос музыки Шопена. То, о чем молодой музыкант раньше только смутно догадывался, теперь принимало вполне реальные очертания: музыка может и должна сыграть не последнюю роль в борьбе его отечества за национальную свободу.
Совсем по-иному воспринял теперь он и слова профессора Сметаны, подчеркнутые в одном из его писем. Одобряя решение Бедржиха посвятить себя искусству, профессор выражал надежду, что «путь его будет путем чешского мастера». Только теперь Сметана стал понимать особый смысл этих слов. Он вспоминал беседы с профессором. Не раз тот с возмущением говорил, что гибнет чешская культура. Там, где еще пятьдесят лет тому назад была слышна чешская речь, ныне господствует немецкая. Он сравнивал Чехию с Лаокооном. Чужеземцы опутали Чехию, как змеи Лаокоона, и грозят задушить ее.
Сметана чувствовал, как в нем пробуждается непреодолимое желание действовать. Положение домашнего учителя начинало его тяготить. Он хотел трудиться так, чтобы приносить какую-то пользу отечеству. Кроме того, он мечтал о независимом положении, которое позволило бы ему назвать Катержину своей женой. Летом 1847 года Бедржих решил уйти от графа Туна и отправиться в первую концертную поездку.
Был намечен точный маршрут: Пльзень, Хэб, Марианске Лазни, Франтишковы Лазни и Карловы Бары. Выступление в Пльзни, где Бедржиха еще помнили, прошло хорошо. Но уже следующий концерт в маленьком западночешском городке Хэбе совсем не имел успеха. Музыка любимых Сметаной романтиков была еще непонятна провинциальной консервативной публике. Страстное желание Сметаны пропагандировать новые сочинения, донести их до своих слушателей на этот раз принесло композитору лишь огорчения. Он вернулся в Прагу.
И тут возник новый план. Сметана решил организовать в столице симфонический оркестр и давать концерты современной музыки. Молодой энтузиаст был готов к неудачам на первых порах. Ведь даже премьера «Дон Жуана» в Вене была плохо принята. Музыка Бетховена тоже вначале с трудом завоевывала признание. Но прекрасное должно все-таки победить!
Однако все это были только планы и мечты, рожденные безудержным полетом фантазии молодого энергичного человека. Они рухнули при первом же столкновении с действительностью. Деньги! Деньги решали все, а их-то как раз и не было у Сметаны. Пришлось отказаться от этого заманчивого плана и серьезно подумать о заработке.
Сметана возвращается к педагогической деятельности. Он бегает по урокам с утра до вечера. Но положение его остается по-прежнему незавидным. О женитьбе нечего и думать. Даже инструмент, без которого немыслима работа, купить не на что. Сметана вынужден заниматься урывками, пользуясь любезностью друзей и приятелей.
После долгих размышлений он решает написать Листу. Они не были знакомы. Лист, конечно, даже не слышал его имени. Но какое это имеет значение? «Кому еще художник может довериться, как не такому же художнику? Богатые, аристократы, нам, беднякам, не сочувствуют — пусть погибает голодный!» — писал он Листу. Сметана подробно изложил свое положение и просил помочь. К письму он приложил «Шесть характерных пьес», посвященных Листу.
Знаменитый музыкант получал тогда много подобных писем. Но сочинения Сметаны сразу обратили на себя его внимание. «Среди тех произведений, с которыми я познакомился последнее время, они принадлежат к числу самых выдающихся, прекрасно прочувствованных и мастерски отделанных», — написал Лист Сметане в своем ответном ободряющем письме. Он обещал похлопотать об их издании. И через некоторое время «Шесть характерных пьес» Сметаны были действительно напечатаны в Лейпциге издателем Кистнером.
Обнадеживающее письмо Листа придало Бедржиху бодрости. Оно укрепило в нем веру в свои возможности. Однако жить все-таки было не на что. И опять Сметана задает себе вопрос: что делать? Может быть, открыть постоянную музыкальную школу? Ученики найдутся. По крайней мере тогда не придется бегать по городу. Взвесив все, он начал хлопоты. Но пока городские власти рассматривали его прошение, пока медленно поворачивалась скрипучая бюрократическая машина, Сметана продолжал до изнеможения бегать по урокам. Благоприятное решение пришло лишь в середине мая. Но композитор уже не мог им воспользоваться из-за событий, взбудораживших всю страну.
На протяжении столетий подавляли Габсбурги национальную жизнь в Чехии. Все, что можно было забрать у чехов, забиралось. Чудовищные налоги и барщина изнуряли крестьянство. Все, что рождалось на земле чешской, Габсбурги считали своей собственностью. Чехов заставляли платить даже за грибы, собранные в лесу. Но что грибы! С мест погребения взимали плату австрийские власти. Неудивительно, что в стране постоянно вспыхивали крестьянские восстания и голодные бунты. Неспокойно было и в городах. Особенно после того, как в 1848 году на весь мир прозвучал призыв Маркса и Энгельса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Восстания крестьян и рабочей бедноты длились иногда по нескольку месяцев. Габсбургская полиция зверски подавляла их, расстреливая толпы голодных людей.
Но и жестокие расправы не могли потушить справедливый гнев народа, свято хранившего в своей памяти заветы героев гуситских войн. Каждый раз как революционный гром раздавался в какой-нибудь части Европы, эхо его прокатывалось по Чехии и Словакии. После польского восстания в Чехии при деятельном участии студенчества и передовой интеллигенции начали возникать тайные общества.
