Тут смертоубийственная корочка была наконец извлечена на свет божий и в перевернутом виде предъявлена уже сдавшемуся шпиону… Безумное количество печатей и штампиков на ней окончательно вышибли сознание из старлея…
— Ой, ребята… Та не… Та ниякой тайны я не знаю… А знав бы… так и нэ сказав… Та вы шо… Та родину продать… Та николы… и в мыслях нема…
— Документы! Содержимое карманов! Фамилия! Где, когда и при каких обстоятельствах вы перешли границу или были завербованы! В глаза смотреть, в глаза, я сказал… Явки, пароли… Где рация? Каналы переброски информации? Отвечать быстро! Быстро, я сказал! Что вы фотографировали этим фотоаппаратом? Быстро!
— Та это… та замполит я, замполит! Та хлопцев своих хотив на доску почета, та благодарственное письмо с фотографией на родину им отправить… Та вон же они стоять… Та мы ж тут всэ ото строилы… вмыралы… Таке воно…
Невдалеке толпилась кучка военных строителей в парадке. Для фотографирования. Готовые вот-вот дать деру. Они поняли, что торжественного процесса уже не будет, а их замполит попал. Сейчас его расстреляют эти гестаповцы. И выручить замполита тоже не в тему. У этих — вон, пушки заряженные… Завалят за милую душу…
— Так… Удостоверение… Так… ЗАЛИПА… Ваша фамилия ЗАЛИПА? Хохол? так — «Симферопольское военно-политическое училище»… так… понятно… Так… значки… Значки я изымаю как вещественное доказательство…
Ситуация обрисовалась почти окончательно. Героическим образом задержать в лихой перестрелке матерого шпиона — явно не получалось… Шпион сам запутался в стропах своего же парашюта и при ударе об землю выдал наизусть все шифры, пароли, основные и запасные частоты, явки, каналы ухода, контакты, тайники, аппаратуру — ну и так далее… Выдал все с просьбой дать ему клочок бумаги для подтирания самого чувствительного шпионского места…
Твою мать! Ну почему у нас на полигоне — НУ ВСЕ НЕ КАК У ЛЮДЕЙ?
Нужно было достойно выйти из этой ситуации. Тем более, что Борю трясло от смеха до выпадения патрона из патронника… Он как мог пытался сдержаться, но внутренняя вибрация организма уже привела с саморасстегиванию шинели, кителя, потери фуражки…
— Значит так… Дорогой ты мой замполит… Я забираю все твои документы, пропуска и прочее, а ты завтра в 10.00 приходишь в мою часть во-он туда, находишь меня в штабе и мы еще раз побеседуем… Вопросы есть?.. Нет… Ну тогда… Свободен…
На следующий день заинтригованный взволнованный чекист был приглашен разведчиком в штаб части. Чекист был замаскирован под «обычного офицера штаба, ну кадровика, например» и присутствовал при проведении подробного допроса. Ну так, случайно зашел к разведчику, поболтать, покурить вроде как… Ну так, в уголке посидеть… Посмотреть…
Разведчик напустил на себя суровость, строгость и прочие «сопутствующие товары». Зарядил печатную машинку. В трех экземплярах, как положено. И приступил к подробной разводке шпиона.
— Введите арестованного!
Допрашивать разведчик умел, это было отмечено потом в чекистских отчетах… Умел…
Чекисты умеют сдерживать свои эмоции и контролировать себя. Но до определенных пределов. Люди ведь тоже… Живые. Когда чекист понял окончательно все ситуацию, оценил ведение протокола допроса шпиона, пронаблюдал попытку разведчика снять отпечатки пальцев у задержанного при помощи разрисовки пальцев шариковой ручкой, выслушал классическую фразу «Та и в мыслях нэ було…» — чекист ВЫШЕЛ… Он уже не мог доводить состояние контрразведывательных органов до саморасстегивания кителя… А вдруг кто увидит татуировку профиля Дзержинского? НИЗЯ… НИЗЯ это делать…
— ПАЛ АНДРЕИЧ, ВЫ ШПИОН?
— ВИДИШЬ ЛИ, ЮРА…
На другой день разведчику был очередной раз подарен сверток с кусочком «пасты Гойя». Крюк для гаубицы должен быть всегда отполирован…
— Это что за… твою мать??!! Бегом на старт!!! Да я тебя!!… — кричал начальник штаба.
Я, только что пришедший с мотовоза, ничего не понимал. Начальник штаба запихнул меня в уазик и мы стремительно помчались на старт. По дороге до меня между нецензурными вставками дошло — кто-то что-то нацарапал на «Энергии». Или на «Буране». Ничего себе!!.
Дело в том, что мною было установлены три кольца доступа к изделию — по степени важности. Или проще — по степени приближения к ракете. Внутреннее кольцо, представлявшее собой металлические секции забора, имело замкнутый контур и внутри — патрулирующие офицеры с оружием. Проинструктированные мною «до слез». Весьма толковые и бдительные лейтенанты, еще свежие и не развращенные байконуровским бардаком… Круглосуточно, непрерывно, не присесть, не покурить, — тем более работают телекамеры и на командном пункте на экранах видно все и всем.
Доступ в зону изделия — самое-самое. Единственный проход. Офицер с оружием. Пропуск, спецпропуск, отдельная бумажка от руководителя испытаний с перечнем людей и временем их нахождения у изделия. Вроде все как надо, даже больше — как не надо…
И тут такое…
По прибытии на старт ловим лейтенанта — рассказывай!
А дело было так: На ЗДМе нужно было что-то или отпилить, или покрасить, или притащить ящик с приборами. Людей своих мало. Военные строители подмогли. То есть — к изделию прошел наш офицер, представитель от военных строителей и с ними — «носильщик». Все по уму, по правилам. С инструктажом.
Когда спускались обратно — боец (ну это же военный строитель! черт побери!) — слегка отстал и бляхой ремня выдавил на ракете заветное «ДМБ». Кто-то с верхних площадок ущучил это дело и давай кричать-ловить. Поймали. Отмуд…хали.
Короче говоря — этот недостаток запросто можно было устранить и на старте — но. НО!
Наверное лучше, если настучать в Москву, обгадить военных, и — главное — получить новые денежки для производства «серьезных ремонтно-восстановительных работ». То есть — снять изделие, отправить его в МИК, снять несколько плиток, наклеить новые, проконтролировать, испытать, и прочее…
Так что присылаемые из Москвы альпинисты имели задачу спуститься по блоку «Ц» до уровня «повреждений» и просто отснять на фото, кино и видео этот казус. А денежка на командировки — извините, будь здоров. Да еще каждое НПО, НИИ, Гипро, И ПРО… себе это дело фиксировали на память.
После допросов лейтенанта сразу же появился генерал Жуков. Начальник штаба полигона. На своем уазике. Это был крутой дядя. Мы с моим начальником штаба вытянулись и приготовились стремительно смазать соответствующие части тела, которые обыкновенно предпочитают обрабатывать начальники в подобных залетных ситуациях.
