29 января 1713 года Большой Диван постановил, что если король Швеции добровольно не покинет пределы империи, то его следует насильно доставить в Салоники и посадить на французский корабль. 24 января крымскому хану выслали соответствующий фирман, а в письме от 11 февраля уже султан просил гостя удалиться.
Впрочем, Карл XII и сам уже подумывал о том, чтобы попытаться пробраться в Польшу. Эскорт для этого обещал крымский хан, вот только мешал все тот же проклятый денежный вопрос. У султана просить было неудобно, а Гротхюсен так прочно и глубоко завяз в процентах, рентах и прочих тонкостях, что никакой перспективы выбраться из них уже не просматривалось. Но король не унывал, его люди работали, и все вроде начало было устраиваться, как вдруг всех турок словно подменили: бендерский сераскир все время был не в настроении; курьеры султана стали настойчиво интересоваться датой отъезда Карла из страны; хан, расположившийся лагерем под Бендерами, вместо подготовки эскорта в Польшу стал высказывать в адрес корoля угрозы применить силу. В подобной ситуации мысль об отъезде из страны была королю противна и неприемлема.
Информация о том, что же произошло в это время в Турции, скудна и противоречива. Во всем, вероятно, оказался замешан старый интриган и родственник Карла саксонский курфюрст Август, потому что именно с его коронным гетманом Синявским Деалет-Гирей последнее время неожиданно стал веста какие-то переговоры. Об этом король узнал из перехваченного с помощью Понятовского и своих славных драбантов письма хана коронному гетману. Из него следовало, что хан собирался «эскортировать» Карла до польской границы, а там бросить его и предоставить Синявскому возможность схватить его, как малого ребенка. Польза для Августа из этого предприятия просматривалась невооруженным глазом, но зачем это было нужно антирусски настроенному Девлет-Гирею? Деньги?
На самом деле неискушенный в тонкостях европейской дипломатии крымский хан попался на удочку «канальи» Августа, пообещавшего ему порвать с Петром I и вместе с Карлом XII начать войну против России. Август, ссылаясь на упрямый и несговорчивый нрав короля Швеции, предлагал Девлет-Гирею доставить его в Польшу только для переговоров, то есть к его же собственной пользе. Естественно, хан был рад помочь и Августу, и Карлу в таком хорошем деле, как борьба с Россией[218].
Обо всем этом Карл вряд ли мог догадываться, но свой отъезд из Турции он тут же отменил. Хану между тем стало известно о том, что король прознал о его сговоре с саксонцами, вследствие чего он перекрыл от Бендер к Адрианополю все дороги для шведских курьеров и держал султана в полном неведении относительно всех событий.
В этой ситуации Карл XII проявил неожиданную гибкость и написал хану письмо, от которого сохранились лишь тезисы, набросанные лично королем:
«1. Нельзя требовать от нас невозможного, в том числе предполагать, что мы говорим неправду друг другу и что нам нужно гораздо меньше, чем мы когда-то желали, что противоречит как нашей чести, так и чести султана.
2. Если то, что нам необходимо для похода, не может быть получено, то нам надобно отпустить срок для того, чтобы... заказать это у нашей армии; после того как она разбила врага, мы можем получить это без всяких препятствий. Отказывать гостям в праве находиться на земле до тех пор, пока не будут созданы возможности покинуть ее, противоречит принципам религии.
3. Никоим образом нельзя согласиться с тем, чтобы тебя выгоняли из страны пешим, словно скот, поскольку тебя приняли уже в качестве гостя; с тем, чтобы не давать возможности султану читать предназначенные для него письма, что указывает на преднамеренную их задержку. А когда нет другого выхода, можно ожидать крайностей.
4. Пока кто-то хочет силой выставить нас из ораны, можно ясно увидеть весь хитрый ход его мыслей и намерений... выдать нас в руки врага. Для того чтобы избежать этого, мы скорее согласимся на ваш открытый произвол и переселение нас вглубь Турции, чем согласимся с предательством, которое вынашивается некоторыми людьми, о чем султан, насколько нам известно, не ведает. Впрочем, мы готовы встретить всякого, у кого возникнет соблазн прийти к нам».
В последующие недели, до февраля 1713 года, опасное давление со стороны хана и сераскира усиливалось по кем направлениям, шведам снова отказали в дотациях на проживание, что уже имело место во времена их преследований со стороны Балтаджи, а от султана прибыл новый фирман на отъезд. Но Карл XII оставался при мнении, что султан по-прежнему является его другом, что за всем этим стоят козни крымского хана и местного сераскира и что султана неправильно информируют. Он приказал своим людям сделать запасы продуктов и сена для лошадей, принять необходимые меры безопасности и спокойно ожидать событий, даже если они, как он написал хану, примут самый крайний оборот.
В начале февраля 1713 года в Адрианополь, где находился Ахмед III, пришло известие о том, что шведы на самом деле собираются воевать серьезно: перемирие в Померании кончилось, и Стенбок, блокированный союзническими армиями на пути к Польше, осенью 1712 года двинулся в Мекленбург и в начале декабря одержал убедительную победу под Гадебушем над датско-саксонским войском. Но великий визирь, который в этот момент носил имя Сулейман-паши, продолжал содержать шведского посланника полковника Функа и двух королевских генерал-адъютантов под арестом, проводил линию на травлю и подстрекательство в отношении шведов и умышленно не пропускал к султану вести о шведской победе, давая, вероятно, возможность назреть событиям в Бевдерах.
Султан собрал Большой Диван, на котором было принято решение предоставить крымскому хану и бендерскому сераскиру в отношении короля Швеции полную свободу действий, поскольку король продолжал откладывать свой выезд из страны. Однако сразу после Большого Дивана султан каким-то образом узнал о шведской победе под Гадебушем, и вслед за первым курьером, доставившим в Бендеры упомянутый выше фирман Большого Дивана, послал второго, чтобы уведомить Карла, что все недоразумения, к счастью, рассеялись и что он по-прежнему благожелательно настроен к шведам. К сожалению, второй гонец прибыл в Бендеры слишком поздно, чтобы изменить ход событий.
... В пятницу 10 февраля до шведов дошли слухи о скором нападении на них турок. «Новые Бендеры» — дом Карла XII, уже окруженный валами и шанцами, стали укреплять дополнительно. Укрепления шведов представляли собой комплекс расположенных на площади строений с домом короля в самом центре. Здания по окружности соединялись оборонительными линиями, причем расстояние между домами было довольно большим. Когда отношение турок к шведам резко изменилось в худшую сторону, все поляки и украинцы ушли и отдали себя под покровительство сераскира. Шведы, вытесненные к этому времени из лагеря в Варнице, обосновались вокруг «Новых Бендер». Король также приказал вооружить весь свой персонал — от поварят, ординарцев и денщиков до секретарей канцелярии, и в результате получился то ли слишком большой батальон, то ли неполный полк — около тысячи человек[219].
