В самом общем приближении в России можно выделить три слоя.
1. Россия как Народ и Цивилизация, Русский Мир. Это трудноуловимая константа, делающая русских русскими. Она включает религию, культуру, язык, типовое мышление, психологию, этнологию, но не сводится ни к одному из этих понятий и не исчерпывается ими. Эта Россия не складывается из отдельных атомов, но существует как Целое. Это Русское Все. У этой России есть свои координаты, своя логика, свои внутренние закономерности, свои структуры. Это Русская Структура или Русское Начало. Этот уровень доктринально отрицают либералы и коммунисты, а также отчасти и прозападные националисты, но он есть, и мы все так или иначе его чувствуем. Эта Россия имплицитна[5] и не институционализирована, так как за модель институционализации взяты западные критерии Модерна, не допускающие апелляций к этой форме идентичности (на этом и основано Новое время и его философия).
2. Россия как Государство. Это, в отличие от России как Цивилизации, формализованное понятие, воплощенное в институтах, праве, законах, системе вертикального подчинения, в органах и процедурах власти, в ведомствах, чиновничьих рычагах и границах. Если Русский Мир — это нечто органичное и имплицитное, то Россия как Государство — это эксплицитный[6] механизм. Теоретически Государство надстроено над Народом и учреждено Народом. Но эта связь может осмысляться по-разному: как первоначальный толчок, импульс, оставленный где-то в прошлом, и как постоянная живая связь. В первом случае Государство будет считать себя автономным и независимым от Народа (приравненного к «людям», «населению»). Во втором Государство будет народным, выражающим волю и мысль Народа.
3. Россия как сегмент глобального мира. Это административно-экономическая единица, интегрированная в глобальную систему рыночной капиталистической экономики, признающая в качестве универсального протокол западной цивилизации XXI века — либерализм, капитализм, свободный рынок, демократию как власть меньшинств, идеологию прав человека, космополитизм, индивидуализм и т. д. Такая Россия есть корпорация в структуре единой мегакорпорации, центром которой является Вашингтон, а его филиалом — Брюссель. Мощным альтернативным ядром глобальной мегакорпорации является Китай, признающий, однако, легитимность базового протокола, на котором эта мегакорпорация основана. Внутри этой мегакорпорации много конфликтных и конкурентных центров силы, но все они действуют в глобальном поле, легитимность которого, безусловно, признается всеми.
Эти три России представлены соответственно Народом, национальной бюрократией (администрацией) и российским сегментом глобальной элиты. Сегодня в структуре власти Народ практически никак не представлен (в силу полного контроля бюрократии над политическими процессами). Бюрократия представлена Путиным, при этом она подчинена ему почти «монархически», это суверенная бюрократия. Сегмент глобальной элиты представлен либералами в правительстве (а это почти весь состав за вычетом силовиков), олигархами, западниками в экономике, во власти, в образовании, в культуре, в СМИ.
Путин, как глава бюрократии, настаивает на максимуме суверенитета Государства, но на таком максимуме, который не противоречил бы базовому протоколу глобального поля. Путин представляет «корпорацию Россия» именно как суверенную корпорацию. Российский сегмент глобальной элиты также мыслит в терминах «корпорации Россия», но релятивизирует ее суверенитет, так как в глобальном масштабе это препятствует глубокой интеграции в мировую капиталистическую систему. В области международных отношений позиция Путина определяется как «реализм», а позиция российских глобалистских элит — как «либерализм».
Между Путиным, как главой суверенной бюрократии, и российскими глобалистскими элитами существует напряжение, варьирующееся от несогласия (шестая колонна) до ненависти (пятая колонна). Путин мыслит в терминах Государства, либералы в терминах глобальной капиталистической системы. И вот здесь, в этой оппозиции, Путин обращается к Народу. Народ — это антитеза либеральных элит, и эти элиты считают его несуществующим, а если он напоминает о себе, то склонны его либо игнорировать, либо уничтожать (в этом смысле совершенно права была Новодворская — чтобы русских сделать либералами, 90 % их надо уничтожить). Путин опирается на Народ для укрепления своих позиций перед лицом российских глобалистов, которые являются существенной частью «корпорации Россия». Путин играет в сложную игру (А. Грамши называл ее «цезаризмом»): он использует эффективность либералов и олигархов, представляющих собой сегмент мегакорпорации и прекрасно понимающих ее правила, но стремится поместить их в национальный контекст, для повышения уровня суверенитета Государства, а не для его упразднения (к чему ведут наиболее последовательные либералы, смотрящие на Россию американскими глазами, — пятая колонна).
Так же прагматически Путин относится и к Народу: он служит ему для того, чтобы отбить атаки российских глобалистов и укрепить власть административно-бюрократического аппарата ссылкой на легитимацию со стороны широких народных масс. Это особенно важно на выборах — для психологического подкрепления административного ресурса.
Все эти три России находятся между собой в определенном структурном антагонизме. Народ — сущность. Государство — оболочка, аппарат, инструмент, материя. Глобалистские элиты — часть сети, центр и смысл которой находятся за пределами России и как Цивилизации, и как Государства. Путин построил свое правление на балансе между этими полюсами, стараясь всячески укрепить Государство и бюрократию и сделав упор именно на средней России, на корпорации, суверенной корпорации.
Евромайдан нанес удар по тому хрупкому балансу, который лежал в основе всей путинской системы. В лице хунты Россию атаковала вся глобальная американоцентричная система, вся сеть глобального капитализма. Соответственно, наиболее последовательные либералы немедленно встали на сторону Киева (пятая колонна). Путин ответил на первый выпад воссоединением с Крымом. Тем самым он настоял на суверенности «корпорации Россия» и открыл шлюзы для пробуждения Народа (который он до этого в обычном состоянии держал на периферии всех процессов). Шестая колонна, оставшаяся внутри корпорации (правительство, олигархи и т. д.), вопреки своей основной ориентации вынуждена была из тактических соображений поддержать Путина. Однако она уже и в случае с Крымом попыталась саботировать инициативы Путина, полагая, что лучше пожертвовать суверенитетом, нежели корпоративными прибылями, — ведь все равно речь идет о единой мегакорпорации, а выпад США, поддержавших хунту, расценивался шестой колонной как неприличный, но все же конкурентный ход (а не как война цивилизаций, тем более что для либералов есть только одна цивилизация — западная). В эпопее с Крымом резко воспрянул Народ, увидев в Путине предводителя Русской партии, главу Русского Мира и защитника Русской Цивилизации. И Путин в своей «прямой линии» прямо подтвердил эту идентификацию.
