С. 203…меня встретил… Борис Леман и привез в дом своего дяди, где он жил.
Согласно адресной книге "Весь Петербург" за 1912 г., Б. Леман жил вместе с семьей Домогацких на Знаменской, 13.
С. 204…мне осталось жить… несколько месяцев"? Этот разговор описан также в "Дневнике" М. В. Сабашниковой. Там она отмечает: Леман от врачей Знал, что его болезнь — рак желудка. (Тетрадь 3, с. 33).
Мария С. — Сизова Мария (Магдалина) Ивановна (1899–1969), писательница, театральный педагог, режиссер; сестра М. И. Сизова" близкого друга Белого по кружку "аргонавтов". Член Антропософского общества. Ее записи лекций Р. Штей-нера 1910-х годов, прослушанных в Германии, хранятся в ГБЛ (см.: "Записки отдела рукописей ГБЛ", вып. 34,1973, с. 167). Впоследствии — жена В. М. Викентьева.
Христофорова Клеопатра Петровна (? -1934, Россия) — теософка, впоследствии — член Антропософского общества. Вела в Москве теософский кружок, который с 1908 г. посещал Белый. Слушательница многих курсов Штейнера, член Эзотерической школы с 1913 г. Архив К. П. Христофоровой за 1903–1910 и 1917 годы находится в ГБЛ (ф. 25, карт. 24, ед. хр. 26). Два письма к ней А. Белого опубликованы в альманахе "Минувшее", № 9,1990.
С. 205…Рудольф Штейнер хочет прочесть… лекцию нам, русским, о России. Специальная лекция для русских слушателей Гельсингфорского курса была прочитана 11 апреля 1912 г.
В следующем, 1913 году Штейнер снова приезжал в Гельсингфорс с чтением цикла "Оккультные основы Бхагавад-Гиты" (28 мая -5 июня 1913; Полн. изд. труд., № 146). Собралось много русских, и он прочел для них вторую отдельную лекцию (5 июня)*. У Маргариты Васильевны об этом ничего нет, вероятно, ее там не было. Клавдия Николаевна Васильева-Бугаева** в своих воспоминаниях рассказывает: "Другое неизгладимое впечатление этих дней — лекция Доктора к русским. Он читал ее в номере гостиницы, очень интимно. Кроме одного стенографиста собрались только русские. Комната была переполнена. Сидели на окнах, на скамеечках, на полу, теснились у дверей. Лица всех обратились к нему, как цветы к солнцу. Одно дыхание связало нас всех. Было трудно отличать себя от соседа (говорю, разумеется, субъективно, так, как переживалось это во мне). Доктор говорил с невыразимой сердечностью и теплотой. Он касался самых заветных глубин. И ободрял, утверждал всем своим жестом. Его слова пролили свет на многое, что глухо бродило в сознании и было источником порой мучительных недоумений. Он сказал, между прочим, что слабость нашей воли — ее молодость. Она еще не проснулась, она еще не действует. Ничто внешнее в мире не может ее пробудить, не может быть ее импульсом к действию. Она откликается лишь на одно. Разбудить ее может только Христос. О, как билось сердце при этих словах! В них был ответ, в них был импульс. Все, что лежало тяжелым гнетом на душе, превратилось в оружие силы.
* Перевод обеих лекций "К русским антропософам" напечатан в кн.: Штейнер Р. Из области духовнонаучных исследований, тЛ.
** См. о ней в прим. к с. 207.
И чем дальше, тем теплее звучала речь Доктора. Она становилась заветом, напутствием, благословением. И вместе с тем становилось все грустнее и грустней. Ноты сжимающей сердце печали слышались все более явственно. Почему печали, о чем?
Он кончил. И медленно стал выходить с жестом рук, который явно сказался как жест благословения. Он словно видел предстоящее нам нечто очень тяжелое, что было в нашей судьбе, чему он должен был нас предоставить. И он отдавал нам себя — все, что мог, — в этом жесте. Мы все замерли, пропуская его среди своих рядов. Тело застыло, как окаменелое. А сердце рвалось за ним. Его глаза глядели на нас, и казалось — в них слезы.
Это все не придумано после. Не отражено в тот момент рефлексией следующих лет. Нет! Было именно так, как пытаюсь сказать. Помню, как долго потом я не могла придти в себя. Я не понимала, почему после лекции Доктора мне так грустно. Я даже пыталась по-своему объяснить эту грусть. Мне думалось: я в первый раз слышу, как Доктор говорит специально к нам, русским. И грусть моя от того эгоизма, которому мало одной только лекции, а хотелось бы, чтобы Доктор еще и еще был бы с нами, и говорил нам отдельно, нам — русским. Но теперь я могу сказать: если доля эгоизма и была налицо, то не она была источником боли. Боль была вызвана жестом Доктора, его взглядом, его интонацией. Но странна, что в долгие годы оторванности от него именно этот взгляд и жест, этот тон голоса были источником моральной помощи и поддержки". Щит. по рукописному списку М. Н. Жемчужниковой: К. Н. Бугаева "О том, как образ Рудольфа Штейнера отразился в одной душе"). (М.Н.Ж.) *
* Нем. перевод воспоминаний издан в Базеле в 1987 г. (Bugajewa К. N. Wie eine russische Seele Rudolf Steiner erlebte) *
С. 206. Это было как бы слабым предвосхищением общины Филадельфии в Откровении Иоанна… — Община Филадельфии (Община братской любви): в 1–3 главах "Апокалипсиса" ("Откровения св. Иоанна Богослова") содержится описание того, "что Дух говорит церквам". В пояснение того, что имеет в виду М. В. Сабашникова, приведем выдержки из книги Р. Штейнера "Христианство как мистический факт и мистерии древности": "Иоанн обращается к с е м и общинам, находящимся в Азии. Тут не могут подразумеваться чувственно-реальные общины, так как число семь есть число святое и символическое, которое выбрано именно ради этого его символического значения. Действительное число азийских общин было бы иным" <…> "Под покровом тайны выявляется то, что было открыто миру через Христа Иисуса"; значит и тайный смысл откровения следует искать в учении Христа. Такое откровение относится к обыкновенному христианству так же, как в дохристианские времена откровение мистерий относилось к народной религии. Этим оправдывается попытка толковать Апокалипсис как мистерию. Иоанн обращается к семи общинам. Что разумеется под этим?" <…> "Ангел, под которым надо разуметь духа данной общины, стоит на пути, предначертанном в христианстве. Он умеет отличать ложных свидетелей христианства от истинных, <…> Известные из мудрости мистерий, руководящие духи (демоны) превратились здесь в руководящих Ангелов "общин". Общины изображены при этом как тела этих духовных существ. Алгелы суть-души э т и х "тел" подобно тому, как человеческие души суть руководящие силы человеческих тел. Общины-суть пути к божественному в несовершенстве, а души общин должны стать вожатыми на этих путях. Сами души эти должны достигнуть такого совершенства, чтобы их вожатыми было существо Того, Кто "держит в деснице семь звезд". (Глава "Апокалипсис Иоанна", с. 105–106,108; Ереван, 1991).
Обращение Иоанна к церквам составлено в форме посланий к семи исторически существовавшим в первохристианскую эпоху общинам в Малой Азии. Одной из них была "Филадельфийская община".
