19 сентября при тихом ветре эскадра, состоящая из 10 кораблей, тех самых, кои были в Архипелаге, из фрегатов «Венуса», «Кильдюина» и «Шпицбергена», снялась, оставила Корфу и навсегда с ней простилась. Площадь, бастионы крепостей были покрыты народом, множество яликов окружали корабли, корфиоты прощались с своими друзьями, иные желали нам доброго пути, другие – бури, которая бы возвратила нас к ним. Ветер начал свежеть, корабли полетели, ялики стали отставать. Корфа погружалась в море, темнела постепенно, исчезла, и все надежды корфиотов миновались, связи дружбы и сердец кончились.
По захождении солнца ветер очень усилился, сделался противный, и мы при великом волнении лавировали четверо суток. Скорый и частый переход от удовольствий к разнообразным занятиям и заботам по службе разливает в обществах наших грусть, изъявляемую молчанием и пасмурным видом. Образ нашей жизни к тому немало способствует. На кораблях каждому есть свое дело и всему определенное время. В семь часов по свисту дудочки все встают; в половине восьмого офицерам подают чай; в девять барабаном свободных от должности приглашают к молитве; в десять подают водку и закуску; в половине двенадцатого обедают; в половине шестого в кают-компании в камине разводят огонь, и все садятся вокруг чайного стола, курят трубки, пьют одни чай, другие пунш, и беседуют как в своем семействе; в половине восьмого ужинают и ложатся спать. Распределение смен или вахт разделено таким образом, что каждый офицер и матрос занят должностью от 10 до 14 часов в сутки. Вставать в полночь, ложиться в 4 часа утра, не иметь никогда покойного непрерывного сна, быть всегда готовым выйти наверх, во время бури несколько дней сряду не сходить в каюту, дремать только несколько минут, прислоняясь к пушке: вот беспокойства и труды, вот наши биваки, которых неудобствам подвержены мы, не только против неприятеля, но и во всякое время.
В ночь на 23 сентября противный ветер дул очень сильно, от волнения фрегат весь трещал и, казалось, готов был разрушиться; но все были спокойны, и кроме голоса вахтенного лейтенанта и откликов урядников никакого шуму и смятения не было слышно. Вдруг раздался выстрел, спустя несколько времени еще три. Корабль «Уриил» ночным сигналом уведомил, что он терпит бедствие; «Селафаил», что у него переломился грота-рей; адмирал отвечал им держаться в линии до рассвета. К утру ветер несколько стих, эскадре велено лечь в дрейф, «Селафаилу» исправить повреждение, «Уриилу» подойти для переговору. Адмирал на малом ялике, несмотря на великое волнение, поехал на сей последний корабль и, к немалому огорчению своему, нашел, что многие бимсы, держащие палубу, треснули, другие сгнили и корабль не мог в столь бурное время года идти в дальний путь, и потому капитану оного М. Т. Быченскому приказано было возвратиться в Корфу, сложить артиллерию на корабли эскадры Баратынского и, исправясь сколько возможно, идти с ним или, когда найдутся другие важнейшие повреждения, отправиться в Черное море.
24 сентября ветер сделался попутный, мы подошли к Сицилии, обошли мыс Пассаро, и в виду Мальты и прекрасной Сицилии, представлявшей нам то города, то гавани, то селения, то монастыри, то уединенно стоящую на скале сторожевую башню. Места прекрасные сменялись другими лучшими, светлая ночь заступила ясный день, все предметы вокруг нечувствительно переменялись, и при столь благополучном плавании мы уже забыли беспокойства и скуку прошедших дней; не думали, что оные сей же час могут случиться. Морская служба, скажут, очень трудна; но для нас всегда в ней есть нечто нам нравящееся и сильно нас занимающее. Конечно, ни в какой другой службе нет столько занятий для воображения и души, как в морской. Кто из моряков во время жестокой бури не заклинал себя никогда более не вдаваться в опасность и, пришед в гавань, подать в отставку; и кто из них при первом благоприятном ветре не забывал клятв своих, скучал, стоя в пристани и с удовольствием не пускался опять в море. Окруженные бедствиями, даже претерпев кораблекрушение, хотя говорим мы о покое, но любим одни только бури. Мысли наши столько же в сем случае, как и жизнь наша, коловратны: мы походим на ревнивую жену, которая, лаская первой плод любви своей, дает супругу слово не быть более ревнивой; а там посмотришь, миловидная служанка впадает в немилость, изгоняется; супруг сердится; она раскаивается, снова дает слово и снова, еще более прежнего, становится ревнива. 26 сентября по приближении к западной оконечности острова Сицилии, ветер начал заходить к северу и усиливаться; почему, дабы быть сколько можно более на ветре и удалиться от берегов Африки, адмирал повел эскадру между Сицилией и Эгатскими островами. Ночь была темна, пролив имел подводные каменья. Не видя никаких предметов и руководствуясь только компасом и картою, мы блуждали, так сказать, ощупью в темноте, положение наше было не безопасно. При таких встречах, кои очень часто на море случаются, зрение и чувства находятся в неизъяснимом страдании. Не спуская глаз с адмиральского корабля, встречаясь то с тем, то с другим кораблем, всю ночь боролись мы с противным ветром; но по восхождении солнца ветер стихнул и отошел к востоку.
С правой стороны у нас виден был город Трапани, с левой – Маритимо, Фавоньяно и многие острова. Берег Сицилии у города низок, в некотором расстоянии видны горы, покрытые зеленью; на одной из них монастырь, на другой древний замок. Близ пристани видно было множество лодок с пестрыми парусами. Лодки сии употребляются для доставания кораллов, составляющих главный промысел жителей Трапани; кораллы бывают разных цветов, красного как кровь, телесного цвета, желтого, белого и полосатые. В Трапани достается коралл одного первого сорта. Чудное сие морское произведение растет подобно оленьим рогам, плотно и твердо как камень. Ствол коралла разделяется на ветви, растет прилипши к камням; кора, покрывающая оный, вскоре по вынятии из воды легко слупляется, когда же высохнет, то бывает бугровата, как бы усеяна маленькими зернышками, имеющими малую скважину, чрез которую коралл получает растительный сок. Естествоиспытатели полагают, что животно-растение, называемое морская крапива, есть начало кораллов. Растение сие составляется из вещества вязкого, которое потом твердеет, прибавляется накипью и обращается сим образом в коралл. Доставать оный со дна моря не без труда и опасности. Машина, для сего употребляемая, очень проста и со времени изобретения оной коралловая ловля сделалась весьма прибыточна. К средине большого деревянного креста привязываются тяжелые каменья, могущие погрузить и держать машину на дне; к трем концам креста прикрепляются веревочные узкие сети. На прочной веревке, к четвертому концу креста укрепленной, машина бросается в воду; конец сей веревки привязывается на корме лодки; другие лодки берут первую на буксир, все вместе гребут или идут под парусами. Каменья, привязанные к средине креста, отламывают кораллы, которые запутываются потом в сетях и вместе с оными подымаются на поверхность. Жители Трапани почитаются трудолюбивейшими в Сицилии; галантерейные вещи и в особенности камеи доставляют им значительный доход. Камеи сии делаются на твердых раковинах, по слепкам лучших антиков и столь к ним подходят, что настоящий антик, вырезываемый на ониксе, никак нельзя отличить от поддельных, которые вошли в такую моду, что перстень или браслет продается иногда за 2000 рублей.
