К этим цитатам можно присоединить еще одну реплику Чацкого: «Дома новы, но предрассудки стары. Порадуйтесь, не истребят ни годы их, ни люди, не пожары».
О высокой культуре Александра Ивановича говорит и то, что он прекрасно знал русскую и зарубежную литературу, и не столь часто встречающийся среди военачальников интерес к музыке. М. К. Покрышкина рассказывала: «Он предпочитал классику. В мажоре любил 9-ю и 3-ю «Героическую» симфонию, а также увертюру «Эгмонт» Бетховена (это, пожалуй, наиболее ценимый им композитор), Первый концерт для фортепьяно с оркестром Чайковского или Второй концерт для фортепьяно с оркестром Рахманинова. В миноре — 17-ю сонату, «Аппассионату» или «Лунную» сонату». Любил также Грига и Римского-Корсакова.
К числу поклонников рок и поп-музыки муж, прямо скажем, не принадлежал. При нем эти входившие в моду записи дети дома не ставили. Александр Иванович, конечно, любил песни наших фронтовых лет, песни о войне, особенно «День Победы» в исполнении Льва Лещенко».
…Вызывало зависть у некоторых окружающих даже то, что у Покрышкина была прекрасная семья, жена и дети — дочь Светлана и сын Александр.
Насколько цельной во всем была личность Александра Ивановича, можно судить по такому эпизоду из воспоминаний его жены:
«Вскоре после Победы, уже в первой нашей московской квартире, Саша, готовившийся к занятиям в академии за своим письменным столом, вдруг зовет: «Мария, иди сюда!» Я прихожу, говорю в шуточку: «Слушаю вас». Он говорит: «Ты знаешь, что я хотел тебе сказать, чтобы ты не боялась и не волновалась…» Я говорю: «Пожалуйста». — «А ты у меня большая умница». — «С чего ты взял?» — «Ты сумела себя правильно поставить по отношению ко мне. Не стала передо мной заискивать, а наоборот, заставила меня тебя уважать. Я тебе хотел сказать, чтобы ты не боялась и не волновалась. Я тебе изменять не буду. Если я тебя разлюблю, я тебе честно скажу: я тебя больше не люблю, я ухожу к другой… Так что можешь жить на свете спокойно». Как увидит читатель, больше он к этому вопросу не возвращался…»
В своих воспоминаниях М. К. Покрышкина отдельную главу посвятила друзьям Александра Ивановича, которые становились друзьями всей семьи. Среди них было много замечательных людей, представителей истинной элиты нашей страны — военных, медиков, деятелей культуры…
Вот Андрей Андреевич Смирнов, начинавший трудовую деятельность пароходным кочегаром, а после окончания дипломатической академии ставший блестящим дипломатом. В 1941–1943 годах он был советским послом в Иране, организатором Тегеранской конференции, в 1956–1966 годах послом в ФРГ, затем в Турции. «После чего, — пишет М. К. Покрышкина, — был отозван в Москву и назначен одним из замов у Громыко. Смирнов никогда не жаловался, но чувствовалось, что, пробыв послом, да еще в таких странах на протяжении длительного времени, в замах ходить ему было не с руки (полная аналогия с моим мужем). По сути это был закат его блестящей дипломатической карьеры! Вскоре Андрей Андреевич начал болеть и его не стало…»
Дружили Покрышкины семьями и с Александром Васильевичем Сидоренко, вице-президентом Академии наук СССР, крупным ученым и государственным деятелем (в 1962–1975 годах — министр геологии СССР). В 1982 году А. В. Сидоренко погиб в автокатастрофе во время командировки в Алжир. Покрышкин эту смерть случайной не считал…
Вообще складывается впечатление, что в 1970-х словно чья-то злая воля целенаправленно задвигала, устраняла с политической и других сцен самых ярких представителей поколения победителей, самородков, способных решать задачи любой степени сложности. А на смену им приходили деятели совсем иного склада.
Наглядно это видно и на судьбе знаменитого артиста Бориса Андреевича Бабочкина, также друга Покрышкиных еще с первых послевоенных лет, когда они жили в одном доме на улице Горького. Исполнитель главной роли в популярнейшем фильме «Чапаев», лауреат Государственных премий, обладатель самых почетных званий, Бабочкин казался многим этаким баловнем судьбы. Однако в опубликованной в 1996 году году книге его сокровенных воспоминаний и писем мы читаем пронзительные, горькие строки о темной стороне того противоречивого времени. Вот лишь несколько выдержек из книги Бориса Андреевича. На мой взгляд, они также помогают лучше понять мысли и настроение Покрышкина в те годы.
Бабочкин пишет: «В 1939 году я получил орден Ленина… Но здесь нужно сказать, что количество завистников, недоброжелателей моих сразу резко возросло. Из большого списка награжденных орден Ленина получили двое-трое. Слишком много обиженных. А это всегда опасно. Вообще всякие награды опасны. Вокруг моего имени нарастали сплетни, клевета. Я был в очень трудном положении…»
Осенью 1969-го Бабочкин делает такие выводы: «Я уже давно замечаю, что в наших условиях, как правило, побеждает самое низкое, самое бездарное, самое циничное. Неужели это относится не только к театру, а и к остальным сторонам жизни? Но в театре создается впечатление, что «власти» понимают и поддерживают блоки и группировки обязательно бездарные, обязательно рвущиеся к власти откровенно, напропалую, совершенно цинично. И эти блоки и группировки из страха, холуйства и еще каких-то непонятных и необъяснимых побуждений поддерживает так называемый «коллектив». Поддерживает и подчиняется этой шайке.
Во всяком случае, человек, откровенно стремящийся делать карьеру в любой отрасли, встречает полную поддержку. Очевидно, он понятен «начальству», и эта его черта — беспринципность, или, вернее, принципиальность определенного — подлого, на все идущего характера, импонирует, ведь они сами такие же.
Думая о своей судьбе в театре, в кино, в искусстве, я отлично понимаю, что дело не в моем «характере». Это — глупость. Дело в моем таланте и независимости. Вот что вызывает страшное сопротивление моих «товарищей». Вот что немедленно сплачивает их в борьбе против меня, причем в такой борьбе они уже не считаются ни с какими средствами.
…Счастливо или несчастливо складывалась моя судьба? Можно сказать и то и другое. Какой итог будет. Но, во всяком случае, я не смог реализовать одной десятой своих возможностей».
…В Москве Покрышкины часто встречались со старыми верными друзьями Верой Васильевной и Николаем Леонтьевичем Трофимовыми.
Трофимов в 1950-м закончил с золотой медалью Военно-воздушную академию в Монино. В должности заместителя командира 72-го гвардейского истребительного полка на реактивных МиГ-15 «бис» участвует в боях с американцами в Корее. В одном из вылетов подбил «летающую крепость», не дал бомбардировщику сбросить свой груз на стратегически важную плотину. Пришлось Трофимову и хоронить в Порт-Артуре погибших однополчан.
