хлопотала перед властями и после его закрытия. Она записала много духовных высказываний старца. Вот лишь несколько примеров. «Самая высшая и первая добродетель — послушание, — говорил он. — Это самое главное приобретение для человека. Христос ради послушания пришел в мир. И жизнь человека на земле есть послушание Богу. В послушании нужно разумение и достоинство. Человеку дана жизнь на то, чтобы она ему служила, а не он ей. Служа жизни, человек теряет соразмерность, работает без рассудительности и приходит в очень грустное недоумение: он и не знает — зачем он живет. Это очень вредное недоумение, и оно часто бывает. Он, как лошадь, везет и… вдруг останавливается; на него находит такое стихийное препинание. Бог не только разрешает, но и требует от человека, чтобы он возрастал в познании» 583.
«Застенчивость по нашим временам — большое достоинство. Это не что иное, как целомудрие. Если сохранить целомудрие, — а у вас, у интеллигенции, легче всего его потерять, — все сохранить» 584.
«Заниматься искусством можно так же, как столярничать или коров пасти; но все это надо делать как бы пред Божиим взором. Но есть и большое искусство — слово убивающее и воскрешающее (псалмы Давида); путь к этому искусству — через личный подвиг, путь жертвы; и один из многих тысяч доходит до цели. Все стихи мира не стоят одной строчки Священного Писания» 585. Эти же мысли старца об искусстве — в другой записи Павлович: «В мире есть светы и звуки. Художник, писатель кладет их на холст или бумагу и этим убивает. Свет превращается в цвет, звук в надписание, в буквы. Картины, книги, ноты — гробницы света и звука, гробницы смысла. Но приходит зритель, читатель — и воскрешает погребенное. Так завершается круг искусства. Но так с малым искусством. А есть Великое, есть слово, которое живит и умерщвляет, — псалмы Давида, например, но к этому искусству один путь — путь подвига…». «Прежде чем писать, обмакни перо 7 раз в чернильницу». «Нельзя требовать от мухи, чтобы она делала дело пчелы» 586.
Он дал молитву своим духовным чадам: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, грядый судити живых и мертвых, помилуй нас, грешных, прости грехопадения в сей нашей жизни и имиже веси судьбами покрый нас от лица антихриста в сокровенной пустыни спасения Твоего» 587.
В мае 1922 года в России возникло церковное обновленчество, так называемая живая церковь, которая вступила в сотрудничество с властями, намереваясь отнять у Православной Церкви храмы, уничтожить монастыри, учредить женатый епископат. Власти на первых порах помогали живоцерковникам, так как надеялись, что произойдет большой раскол, который поможет им в их богоборческих усилиях (ведь они хотели искоренить в России веру Христову). Старец Нектарий сказал о «живой церкви»: «Там благодати нет. Восстав на законного Патриарха Тихона, “живоцерковные” епископы и священники сами лишили себя благодати и потеряли, согласно каноническим правилам, свой сан, а потому и совершаемая ими литургия кощунственна» 588.
Большевики начали под видом борьбы с голодом (который сами искусственно и создали) эпопею «изъятия церковных ценностей», сопровождавшуюся провокациями, имеющими целью полное уничтожение Православия в России. Начались массовые убийства священнослужителей и верующих мирян, разрушение храмов, ссылка тысяч людей в лагеря… Был тайный приказ Ленина (ныне обнародованный) — расстрелять в ходе этой кампании как можно больше священников, чтобы уж некому было и богослужение править. Много тревожили власти Патриарха Тихона: его привозили в Ревтрибунал и устраивали ему многочасовые допросы, намеренно изматывая его, уже некрепкого здоровьем. Когда он был заключен под домашний арест, он, не имея возможности управлять Церковью, назначил своим заместителем митрополита Ярославского Агафангела. А тот был во временном отъезде. И буквально через несколько дней после указа о назначении заместителя группа священнослужителей во главе с протоиереем Александром Введенским обратилась к Патриарху с просьбой благословить «функционирование канцелярии Его Святейшества». Не подозревая подлога, Патриарх поручил этой группе принять синодальные дела и передать их вскоре митрополиту Агафангелу, как только он появится. Раскольники, однако, не стали дожидаться приезда митрополита и объявили себя Временным церковным управлением (ВЦУ), быстро состряпали и разослали во все епархии свои циркуляры. Некоторые епископы поддались обману, вероятно, не разобравшись в существе дела, — уж больно нагло и решительно действовали самозванцы. Таким образом, ВЦУ оказалось признанным какой-то частью Церкви «как единственно канонически законная церковная власть», все распоряжения которой «вполне законны и обязательны». Что же это было такое? Дело в том, что в обличии этого ВЦУ возобновила свою деятельность обновленческая «живая церковь», созданная еще в марте 1917 года так называемым Всероссийским союзом демократического православного духовенства и мирян.
Истинно православные священнослужители разобрались в сути обновленчества и ничего, кроме презрения, не испытывали к людям, раболепствовавшим перед богоборческой властью и якобы стремившимся к «коллективизации народного духа на началах религии»… Обновленцы называли себя «прогрессивным духовенством» и занимались доносами и клеветой на Патриарха. Советская власть в лице «старосты» Калинина «благословила» существование ВЦУ, которое в мае 1923 года устроило лжесобор. На нем приняты были кощунственные решения о правильности введения в стране нового летосчисления, закрытия монастырей и другие.
«Собор» разрешил архиереям вступать в брак, священникам жениться вторично, дерзнул даже «лишить» сана Патриарха Тихона и вообще «уничтожить Патриаршество как монархический и контрреволюционный способ руководства Церковью».
В Шамординский монастырь прислан был священник, который открыто объявил себя обновленцем. Служб не было. Как писала мать Амвросия, врач обители, «1 октября [1922], на Покров Пресвятой Богородицы, нас созвали к храму, где с паперти комиссар объявил, что с сегодняшнего дня у нас нет монастыря». Сестры разошлись. Многие поселились в Козельске и его окрестностях. Старец Нектарий сказал матери Амвросии: «В Козельске у Еремеевых квартиру возьми». По благословению старца несколько шамординских монахинь нашли здесь приют 589.
А вот два документа из Калужского госархива (из фонда Губисполкома), которые говорят сами за себя. Первый:
«НКВД, Калужский Губотдел. Секретно. Заведующему Отделом управления Козельского уездисполкома. При сем препровождается копия циркуляра, где говорится, что монахи состоять в артели не могут, и секретарю предлагается не регистрировать таковых, т. к. их дело скоро будет слушаться в суде и надо принять меры к их выкуриванию из монастыря. 20.01.1923 г. (Подпись)».
Следующая бумага относится к весне 1923 года, когда арестован был старец Нектарий и многие насельники обители, а сама она была закрыта. Там еще оставались музей, библиотека, больница (как уездная).
«НКВД, Калужский Губотдел. Совершенно секретно. Циркуляр по Козельскому уезду. В связи с ликвидацией монастырей вся монастырская рать расползлась и расползается по окрестным деревням и ведет контрреволюционную агитацию
