Алла Марченко – автор биографий А.Ахматовой, С.Есенина.
«Если бы этот мальчик остался жив, не нужны были ни я, ни Достоевский». Народная молва приписывает эти слова Льву Толстому. Устная легенда выразительнее, чем иные документы. С этой мыслью и движется повествование в книге «Лермонтов», которое А.Марченко строит свободно, разрушая стереотипы и устаревшие суждения, но строго придерживаясь маршрута судьбы и масштаба личности поэта.
43
Вопросы литературы. 1976. № 4.
Наше предположение: Персия для Печорина – не более чем модное поветрие, – подтверждает сильно нашумевший в свое время (1844) роман Е.Хамар-Дабанова «Проделки на Кавказе». В отличие от главного положительного героя «Проделок…» Александра Пустогородова (тип идеального, ермоловского закала кавказского офицера), Пустогородов-младший, проказник, капризник и убежденный эгоист, приехав от скуки на Северный Кавказ и убедившись, что здешняя жизнь, суровая и простая, ему не по вкусу, скорехонько уезжает куда-то вообще в Персию, причем, так же как и Печорин, не в какой-нибудь там тележке, на перекладных, а «будучи снабжен всем необходимым для путешествия по той стране».
Курьерские скорости простым армейцам не полагались по чину: чтобы укатить из опасного места на курьерских, Печорину пришлось раскошелиться…
Михаилу Глебову выпала горькая честь довезти до Москвы личные вещи и бумаги Михаила Юрьевича и рассказать Лопухиным о его гибели и церемонии похорон. А вот в Петербург со страшной вестью отправился, как свидетельствует Е.А.Верещагина, Алексей Лопухин. От него родные Лермонтова и узнали подробности «трагического происшествия». Смог ли что-нибудь добавить к рассказу Глебова Столыпин-Монго, когда вернулся с Кавказа, неизвестно. Алексей Аркадьевич, как свидетельствуют современники, на вопросы любопытствующих либо не отвечал вовсе, либо говорил, что в истории последней дуэли кузена много неясного.
Белинский – Боткину (16 апреля 1840 г.): «Он (Лермонтов. – А.М.) славно знает по-немецки и Гете почти всего наизусть дует». Белинский по-немецки не знал, в гимназии с грехом пополам перевел две сказки Гауфа, потом, уже в Петербурге, попробовал читать со словарем «Вильгельма Мейстера», но более одной главы не осилил.
