Забота о Шантиникетоне отнимала у поэта много времени и сил: Тагор сам следил за всем, что было связано со школой, сам вел уроки, составлял учебники и хрестоматии на бенгальском языке, искал средства на ее содержание (что было самым трудным, а порой и унизительным). Но именно эта маленькая индийская деревушка стала для поэта настоящим домом, тихой гаванью, в которой он набирался сил после бурь, которых было так много в истории его страны, а значит, и в его жизни.
«Если они боятся и молчат… говори один»
13 апреля 1919 г. в Амритсаре английские войска расстреляли мирную демонстрацию – почти 400 человек тогда погибли и 1200 были ранены. Два месяца власти скрывали это преступление, однако о нем все-таки стало известно, как и о последовавших бомбардировках, чрезвычайно суровых приговорах, повешениях и расстрелах…
Узнав о трагедии, Тагор попробовал организовать митинг протеста, как делал это всякий раз, когда англичане жестокими репрессиями пытались подавить освободительное движение, волна которого в начале XX в. поднялась в Индии. Но никто не откликнулся на призыв поэта: все были слишком подавлены и запуганы.
«Если они боятся и молчат, сжимаются от страха, отвернувшись к стене, о ты, несчастный, не скрывай своих мыслей, говори один», – когда-то написал в одном из своих стихотворений Рабиндранат Тагор, и теперь поступил именно так. Втайне от всех он отправил письмо тогдашнему вице-королю Индии лорду Челмсфорду, в котором отказывался от титула баронета, пожалованного ему за Нобелевскую премию. Через два дня письмо появилось во всех газетах.
«Самое малое, что я могу сделать для своей страны, – писал поэт, – это навлечь на себя все последствия, дав голос протесту миллионов моих соотечественников, загнанных в безвыходную западню ужаса. Пришло время, когда знаки почестей становятся знаками стыда, бесстыдно сверкая среди всеобщего унижения. Я хочу встать, лишенный всех наград, на сторону тех из моих соотечественников, которые из-за своей так называемой незначительности становятся жертвами угнетения, недостойного человека». Английские власти не простили Тагору подобной дерзости. Но отвага, с которой он выразил гнев своего народа, вернула самоуважение, отвагу и веру всей нации. Неслучайно лидер движения гражданского неповиновения Махатма Ганди назвал Тагора совестью индийского народа – совестью, которая не молчала никогда.
Тагор не стал участником движения Махатмы Ганди (хотя эти два человека всегда с огромным почтением относились друг к другу. Это Тагор первым назвал Ганди Махатмой, а тот именовал поэта Гурудевом – «Божественным учителем»). В то время, когда Индия стремилась обрести независимость и свободу, оградиться от любого влияния Запада, Рабиндранат Тагор, словно глядя в далекое будущее, призывал к объединению с ним. И если на митинги протеста, которые устраивал поэт, собиралось множество индийцев, то подобные высказывания не находили у них сочувствия.
Мечта о едином мире
«Ты читала в книжках, что некоторые птицы в определенное время оставляют свое гнездо и улетают за океан. Вот и я такая птица. Время от времени что-то зовет меня из заморских краев, и крылья мои трепещут», – писал Рабиндранат Тагор одной маленькой девочке, своей почитательнице и доброму другу.
Он всегда любил путешествовать. Но его манила не только красота чужих краев – Тагору важно было глубоко понять западную культуру, почувствовать ее особенную вибрацию, увидеть то ценное, что она могла бы дать всему миру. А вместе с тем – он стремился открыть Западу настоящий Восток, не музейный экзотический экспонат, а живой, многоликий, хранящий древнюю мудрость и традиции.
Тагор объездил почти всю Европу, несколько раз был в США, любил Японию (и даже пробовал писать хайку), посетил СССР, Иран, Китай, Индонезию, Канаду, Бали, Яву, Перу. Он встречался со многими философами и учеными Запада, людьми искусства и политиками. Уже упоминавшиеся Йитс и Ротенстайн, Г. Уэллс, Б. Рассел, Дж. Голсуорси, Б. Шоу, Р. Эйкен, А. Бергсон, А. Эйнштейн, Р. Роллан, Т. Манн, Г. Гауптман, С. Лагерлеф, К. Гамсун, К. Брантинг (первый президент Лиги Наций), М. Вин-тернитц и В. Лесна (чешские индологи), К. Чапек, итальянский философ Б. Кроче, Дж. Фрезер, А. Безант, В. Окампа – вот лишь неполный список тех, с кем был знаком поэт.
Многие города Европы, Америки и Азии слышали его голос – Тагор никогда не упускал случая встретиться с простыми людьми и, читая лекцию либо отвечая на вопросы, поделиться своими наблюдениями, размышлениями, надеждами и тревогами. Он умел отдавать должное ценному и никогда не молчал, если что-то казалось ему недостойным или опасным. Поэта, например, покорили японцы – своей работоспособностью, жизнерадостностью, стремлением следовать духу времени. Но их подражание западным «воспитателям» в погоне за властью и наживой не могли не вызвать упрека. Похвалу любят все, а вот правду… Властей Японии мало обрадовали подобные высказывания, а интеллигенция страны по достоинству оценила смелость и прямоту Тагора. То же «разочарование» испытали и американцы: поэта восхищала энергия молодой нации, но ее склонность ко всему материальному и пренебрежение духовной жизнью очень встревожили.
Тагора упрекали, обвиняли, не понимали, и он расстраивался, переживал, но никогда не опускал рук и никогда не переставал верить в свою Мечту. 22 декабря 1918 г. он привел в свой дом весь мир: маленькая школа для маленьких детей в Шантиникетоне стала всемирным университетом Вишвабхарати – исследовательским центром, средоточием индийской культуры, местом встречи Востока и Запада. «Где весь мир соединяется в одном гнезде» – этот древний санскритский стих стал девизом нового университета.
Тагор не верил, что у разных народов существуют разные истины. Он верил, что знание едино и всеобще, но каждый народ получает и осваивает его собственным путем. «На каждой нации лежит долг хранить огонь своего светильника, одного из многих, освещающих этот мир. Разбить светильник всякого народа – значит лишить его законного места на всемирном празднике», – говорил поэт. Постепенно Вишвабхарати действительно стал «гнездом мира»: в него не просто съезжались ученые из разных стран мира – в него слетались близкие по духу люди, такие же энтузиасты и идеалисты, как Тагор.
А вокруг по-прежнему чаще не понимали и осуждали, чем поддерживали. Но дело Объединения для Рабиндраната Тагора было важнее всего в жизни, и ради него поэт готов был терпеть оскорбления и насмешки.
Вечный закон Тагора
Наверное, у большинства из нас знакомство с Рабиндранатом Тагором началось с «Последней поэмы»:
