Александр Сергеевич вспомнил свой недавний разговор с Петром Дементьевым, назначенным вновь, после роспуска совнархозов, министром авиационной промышленности. Яковлев сказал тогда Дементьеву, однокашнику по Академии, что надо бы в отрасли иметь свой информационный орган. Такой, как в довоенные годы был журнал «Самолет», где были вести и о наших успехах (те же Ил-18 или Ту-104 поднять на щит, если нельзя о военных машинах писать), где наши специалисты могли бы узнавать о новинках в западном авиастроении, где молодежь могла бы приобщаться к миру авиации, как приобщались когда-то они.
Дементьев ответил так, как Яковлев никак не ожидал:
– Тебе, что, Александр Сергеевич, печататься негде? Ты же в любой редакции гость желанный.
Глянув в лицо собеседника, министр понял, что переборщил, и, придавая ранее сказанным словам оттенок шутки, продолжил:
– Мне что, политотдел еще в министерстве заводить? Группу цензоров, да? Они ведь нас тогда с тобой замучают гостайной, она и у тебя, и у меня вот где сидит (ладонь в район кадыка). Плюс военные. Они же костьми лягут, чтобы засекретить все и вся.
– Ну, и что, по-прежнему будем читать в «Правде» или «Красной звезде» про «предприятие, где директором тов. Лисицын», или про «Энский завод».
– Не буди лихо, пока оно тихо, Александр Сергеевич. Придет время, и о нас напишут книги, будут удивляться, как это мы в голодные годы, в военное лихолетье создали авиационную промышленность, которой потомки будут гордиться.
– Думаю, Петр Васильевич, потомкам ой, как тяжело будет докопаться в архивах сквозь нагромождение бессмысленных режимных барьеров до истины. Могут умереть в безвестности многие наши конструкторы, руководители.
– И книжек о нас не напишут, и песен о нас не споют?
– А что, разве справедливо, что вся слава создателям космического корабля «Восток» досталась белозубому старшему лейтенанту? Кто знает имя Королева или Глушко? А вот Юру Гагарина, который, сложа ручки на коленях, сидел в кабине, чествует весь мир.
– Эх, слава, слава! Ты всегда был неравнодушен к славе, Александр Сергеевич. Тебе ли жаловаться?
– Не выворачивай все наизнанку. Я серьезно ставлю вопрос, будет ли у нас печатный орган. Вон у железнодорожников есть газета «Гудок», в Аэрофлоте журнал «Гражданская авиация», почему у нас нет ничего?
– Слушай, не доставай меня. Ты всегда умел договариваться с теми, кто наверху, вот и провентилируй вопрос, а у меня, скажу по секрету, есть другая мысль, и я с ней к Леониду Ильичу хочу подкатиться – хочу организовать в Советском Союзе авиасалон.
– Не может быть! Ведь я к тебе (они неожиданно на короткий миг снова перешли на «ты») и по этому вопросу шел! Но это будет потруднее, чем журнал открыть. Вот уж где костьми лягут все – начиная от Политбюро. Салон – это же участие зрителей, зарубежных корреспондентов и специалистов. Ни за что не разрешат!
Дементьев зря прибеднялся, он договариваться с верхами умел лучше, чем кто-либо. Маленький упрямый человек, где под простачка играет, где становится твердым, как гранит, где шуточками, а где и лестью, он умел добиваться многого, что, в конечном итоге, шло на пользу авиационной промышленности. И где-то в конце 1966 года в коридорах МАП заговорили о возможном предстоящем «смотре авиационной техники руководителями партии и правительства».
И он все-таки состоялся.
Воздушный парад в Домодедове, состоявшийся летом 1967 года, привлек внимание авиационных специалистов всего мира. Это был, действительно, настоящий парад, продемонстрировавший успехи, достигнутые и в спортивной, и в гражданской, и в военной авиации. Это было реальное воплощение смелых замыслов, возможностей нашей науки и техники: большие сверхзвуковые скорости полета и малые скорости при посадке, осуществление полетов у земли и в стратосфере, управление пограничным слоем, совершенствование механизации крыла и многое другое. В показе участвовали все конструкторские коллективы отрасли. Всем было что показать. Впечатление, произведенное смотром в Домодедове, было огромным, и прежде всего на руководителей нашей страны. Впервые удалось увидеть воочию в одном месте весь арсенал той техники, что производилась на заводах от Ленинграда до Комсомольска.
«По единодушному мнению военных специалистов Запада речь идет о технике, которая находится на очень высоком уровне. Большинство этих специалистов полагает, что такой уровень мог быть достигнут лишь благодаря деятельности широкой сети научно-исследовательских институтов и лабораторий и наличию первоклассной промышленной базы в области авиастроения».
Франс Пресс
Разумеется, готовился показать свои достижения коллектив ОКБ Яковлева. На летном поле нового аэропорта были выставлены все наработки яковлевского коллектива. Но наибольший интерес у всех вызвал уникальный экспонат – самолет вертикального взлета и посадки. Вот что писал по этому поводу сам Яковлев:
«Кульминацией парада, ее «гвоздем» был показ шедевров новейшей техники – самолета вертикального взлета и посадки и двух самолетов с изменяемой в полете стреловидностью крыла.
Когда диктор объявил: «Внимание! Справа к полету готовится самолет вертикального взлета и посадки. Его пилотирует Герой Советского Союза летчик Мухин», – взоры десятков тысяч людей приковал небольшой серебристый самолет. Взревели реактивные двигатели, и машина без разбега, вертикально, как вертолет, поднялась и как бы зависла в воздухе. Лишь набрав высоту около 50 метров, самолет постепенно начал разгоняться и, убрав шасси, на огромной скорости, вихрем промчался над трибунами. Молниеносно совершив круг, машина начала торможение; было видно, как летчик выпустил шасси. Подойдя к месту посадки, самолет на какой-то миг завис на высоте 50 метров, сделал разворот на 180° и, снижаясь вертикально, плавно приземлился. Сел точно на свое место, без пробега. Бурей аплодисментов приветствовали зрители этот необычный самолет, сочетающий в себе качества скоростной реактивной машины и вертолета.
Наш реактивный первенец вертикального взлета и посадки как бы открыл новый этап в развитии воздушного флота. Близится пора, когда самые быстрокрылые машины не будут нуждаться в крупных, дорогих аэродромах и им станет доступна для взлета и посадки любая точка на земле. Еще и еще раз доказано, что авиации, как скоростному виду транспорта, предстоит большое будущее.
Это подтвердил и показ в Домодедове двух самолетов с изменяемой в полете стреловидностью крыла. Небольшие, легкие машины то проносились с огромной скоростью, прижав крылья к хвосту, то, расправив их, как планер, медленно парили над аэродромом.
