Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына

Невозможность проверки полученных данных создает предпосылки для ее необъективности или однобокости. Причем у руководителей государства не будет альтернативы при принятии решений. А это уже приведёт к непосредственному отрицательному влиянию на внешнюю, да и на внутреннюю политику.

Так что подавляющему большинству сотрудникам российской разведки вопрос о таком слиянии пока казался слишком сырым и преждевременным.

С десятого декабря 2007 года президентом Аргентины стала женщина – Кристина Фернандес де Киршнер, сменившая на этом посту своего мужа – Нестора Киршнера, бывшего президентом Аргентины с 25 мая 2003 года, сменив на этом посту Эдуардо Дуальде.

А мэром Буэнос-Айреса стал Маурисио Макри, занявший, как и новый президент страны, этот пост надолго.

А Рауль Хоакин Мендес на эту дату отсидел в тюрьме уже более восьми лет. И он выполнил свой план, сначала написав покаянное заявление в прокуратуру страны, а затем и прошение на имя президента Аргентины о своём раскаянии и с просьбой о помиловании. Но ответа пока он не получил, ни от следственных и надзорных органов, ни тем более от президента страны.

Возможно, они были заняты более важными вопросами внутриполитической борьбы или что-то выжидали. Но в этот период новый посол РФ в Аргентине Юрий Петрович Корчагин довёл до аргентинского руководства просьбу российского правительства об освобождении Мендеса.

И через некоторое, хоть и длительное время, Рауля всё же вызвали из камеры для беседы с представителем Ведомства Генерального прокурора Аргентинской республики.

– «Садитесь, пожалуйста» – предложил он гостю, когда того ввёли в помещение для бесед.

– «Спасибо» – сдержанно поблагодарил Рауль вежливого чиновника, и сел, с интересом разглядывая того.

– «А Вы пока свободны» – обратился тот к охраннику.

– «Господин Мендес, Ваше заявление с признаниями на имя прокурора и прошение о помиловании на имя президента – рассмотрены.

Ваше государство теперь очень настойчиво хлопочет о Вас, просит и даже требует освободить Вас и отпустить на родину – в… Россию! И мы теперь можем это сделать, так как Вы дали необходимые признания, в том числе в принадлежности к России. Но теперь мы формально должны лишить Вас гражданства Аргентины, после чего выслать из страны. А как Вы сами представляете своё будущее?» – одновременно обрадовал и огорчил Вячеслава высокопоставленный чиновник Прокуратуры Аргентины.

– «Всё дело в том, а я об этом не раз заявлял, что я никогда не вёл никакой подрывной и иной деятельности против государства и народа Аргентины. Вся моя работа пошла на укрепление отношений, экономических и прочих связей между Аргентиной и… в том числе с Россией. И Вы об этом хорошо знаете. И мне, во-первых, нечего стыдиться.

Во-вторых, я люблю свою семью: жену, детей. Я давно стал истинным и деятельным гражданином Аргентины! Меня можно упрекнуть лишь в несанкционированной деятельности против недругов Аргентины, её народа.

Но я хочу всю оставшуюся жизнь прожить со своей семьёй в этой стране, и трудиться на благо её народа.

Поэтому прошу не лишать меня гражданства Аргентины, и не высылать из страны, а лишь дать мне возможность съездить на мою историческую родину и повидать моих родных, считайте, попрощаться с ними!».

– «Ну, что же. Ваши доводы и пожелания мне ясны. Я доложу об этом своему высшему руководству!».

На том они распрощались, и Рауля опять увели в камеру.

Прошло опять ни мало времени.

И вот произошло что-то новое во взаимоотношениях между высшими сферами руководства Аргентины и России.

С 13 декабря 2008 года начался визит в Москву президента Аргентины Кристины Киршнер.

По завершении переговоров Дмитрий Анатольевич Медведев подарил ей красивую меховую шапку, сказав при этом поначалу не до конца гостьей понятое:

– «Уважаемая госпожа Киршнер! По просьбе нашего общего друга Уго Чавеса, и от себя лично, я дарю Вам эту шапку в знак признательности и уважения к Вам лично и к народу Аргентины! Пусть она своим теплом напоминает Вам о тёплом приёме в зимней Москве, и пусть это тепло распространится на все наши последующие отношения!».

– «Спасибо, господин президент! Я тронута Вашей заботой! Это неожиданно для меня! Я даже не знаю, чем, таким же тёплым, отблагодарить Вас?!».

– «А Вам это легко будет сделать! – заулыбался Дмитрий Анатольевич – Подарите мне за шапку нашего… Славку!».

Кристина Фернандес с недоумённым видом уже было хотела повернуться к переводчику, чтобы переспросить, но президент России, теперь широко улыбаясь, уточнил:

– «Я имею в виду господина Мендеса – нашего блудного сына!».

И эта располагающая улыбка российского лидера даже не предполагала какой-либо формы отказа, учитывая уже имеющуюся принципиальную договоренность по этой кандидатуре ещё при предварительной подготовке перечня обсуждаемых на переговорах вопросов.

– «Хорошо, господин президент, я сделаю Вам такой подарок и приму соответствующее решение!».

И через два месяца, потребовавшиеся для различных юридических и организационных процедур, в свой день рождения 16 марта 2009 года, теперь уже сорокачетырёхлетний Рауль Хоакин Мендес досрочно и навсегда покинул свою одиночную камеру в тюрьме Магдалена.

Когда двери камеры и тюрьмы закрылись за ним в последний раз, Вячеслав понял, что его выводят не только из тюрьмы, но и возвращают из забвения.

Тут же он ощутил это наяву, когда к нему на шею бросилась его любимая Исабель. Супруги упоённо целовались, не замечая никого вокруг, тиская друг друга в объятиях.

Их ласки вскоре прервал младший сынишка Диего, слегка дёрнувший мать за подол. Ему не терпелось взглянуть на своего отца, которого он никогда ранее живьём не видел.

Исабель с трудом оторвалась от мужа, рукой подталкивая к нему Диего. А тот, с опаской пододвинувшись к отцу, во все глаза с любопытством таращился на Рауля. Они ранее видели только фотографии друг друга. И только теперь познакомились воочию.

Отец чуть наклонился к своему младшему, всё же подхватив немаленького девятилетнего мальчика под мышки и приподняв его на уровень своего лица, прижимая к себе, обнимая и целуя его в обе щёки.

Такое приветствие сразу сняло некоторую напряжённость у Диего, и он ответил отцу, ласково обняв его за шею и целуя в щетинистую щёку.