В поп-музыке существует огромная несправедливость по отношению к композиторам: почти никто не интересуется и не знает, кто сочинил музыку, которую исполняет певец. Часто полагают, что сам певец, а в большинстве случаев людям наплевать – испытывают наслаждение от слушания любимого певца и больше ничего не нужно.
Вот и я тогда автоматически приписал всю славу Глену Миллеру, а ведь композиторами этой чудесной музыки, как и в следующем фильме с участием оркестра Глена Миллера и Nockolas Brothers (Orchestra Wives) был гениальный Harry Warren.
Немыслимо представить себе подобную ситуацию в классической музыке, будто бы почти никто не знает, что замечательные вальсы сочинил Шопен, а знают только Горовца и прочих исполнителей его произведений.
Поэтому я старательно даю ссылку на все музыкальные вещи в Серенаде и кто их автор.
Великая удача сопутствовала мне, благодаря которой я после долгих беганий по пластиночным магазинам оказался в одном именно в тот момент, когда «выбросили» эту пластинку с Чучей. Полный трепета, я купил её, несмотря на то, что у нас дома не было проигрывателя для долгоиграющих пластинок, а был лишь старый на 78 оборотов, со сменными иголками. Но, одержимый идеей во что бы то ни стало прослушать любимую музыку, я случайно совершил великое открытие (как совершались многие великие открытия). Как-то раз я включил проигрыватель и слегка толкнул диск, на который клалась пластинка. Диск стал вращаться значительно медленней, чем обычно. Я надеялся, что эта скорость близка к 33 оборотам в минуту и мне удастся на нём прослушать долгоиграющую пластинку.
Рискуя испортить пластинку неправильной иглой, не предназначенной для долгоиграющих пластинок, я не мог устоять перед соблазном и дрожащей рукой опустил звукосниматель на бороздку пластинки, где начиналась Чуча. В заметно ускоренном ритме полились прекрасно узнаваемые восхитительные звуки – скорость оказалась не 33, а чуть побольше. На пластинке была записана оркестровая часть, художественный свист и пение Тех Beneke, отложившего свой саксофон во имя свиста и пения с вокальной группой The Modernaires. Пение братьев Николас с чёрной красоткой Dorothy Dandridge и музыку, под которую танцевали братья Николас, вырезали – уж не знаю по расистским ли соображениям или из-за нехватки места на пластинке.
Слушая Чучу, я видел перед глазами каждое движение участников – память прокручивала заученное кино.
Я пошёл домой к моему однокашнику Диме С., у которого был настоящий проигрыватель для долгоиграющих пластинок и у которого были яркие ГДРовские носки в крупную клетку, предмет моих мечтаний, без блата недостижимый. В школе Дима демонстративно клал ногу на ногу, ставил показательно одну ногу на учительский стул во время перемены, короче, делал всё, чтобы продемонстрировать свои роскошные носки. Они на фоне наших темно-коричневых и темно-синих, а также чёрных представлялись мне носковой «Серенадой Солнечной Долины».
С помощью проигрывателя Димы я наслаждался неискажёнными звуками Чучи, пока Димина мать не сказала мне, что ему пора делать уроки.
* * *
После исчезновения Серенады из кинотеатров я повсюду разыскивал её отзвуки. Мой дядя работал главным врачом в так называемом ночном профилактории Бельведеру что располагался в нескольких километрах от Петродворца на холме. Когда-то это был царский охотничий домик, а точнее – дворец. На первом этаже помещалась столовая, а на втором – зал для танцев с пианино и проигрывателем. Полукругом вокруг дворца расходились жилые одноэтажные помещения для отдыхающих и для обслуживающего персонала, где жил и я. Под холмом плесневел совхоз, который распространял запах свиного дерьма, стыдливо называемого удобрением. Приголубленный дядей, я отдыхал в Бельведере в пионерском лагере, разбивавшемся на месте профилактория в летние месяцы. Я не хотел подчиняться порабощающему пионерскому режиму и, чтобы поместить меня отдельно от остальных, мне придумали должность пионера-инструктора. Я с радостью ухватился за эту должность, потому что она позволяла мне жить одному на веранде, без всякого распорядка дня и есть вместе со взрослыми вожатыми за одним столом. Оставалось придумать, инструктором чего я могу быть. Я напрягся, старясь изобрести, что же я могу инструктировать, и ничего не мог придумать лучше, чем настольный теннис. Я в то время прыгал у пинг-понговского стола по многу часов в день, как только удавалось где-либо его найти. Руководящая общественность в лице дяди не возражала моему выбору инструктажа и даже не проверила моих квалификаций. Ни одного урока пинг-понга пионерам я не дал. По одной простой причине. В Бельведере стол для пинг-понга украли.
В один из дождливых дней я забрался на второй этаж Бельведера и стал копаться в старых пластинках, лежавших навалом, без бумажных рубашек, голышом, царапавших друг друга острыми бороздками. Мне попалась заезженная пластинка, на этикетке которой я прочёл название Лунная серенада. Слово «серенада» действовало на меня магически, и я поставил пластинку на проигрыватель. После вступительного шипения послышались звуки увертюры к песне Мне декабрь кажется маем, – так я воспринимал тогда Лунную серенаду, лишь как вступление, а не как самостоятельную вещь. Я слушал в ожидании, когда начнётся сама песня, но вариации шли за вариациями, пластинка кончилась – и я понял, что песни не будет. Это меня разочаровало настолько, что я даже не выкрал пластинку, хотя она была для моего 78-оборотного проигрывателя. На пластинке не был указан композитор, а ведь именно Глен Миллер был автором Лунной серенады – единственной музыкальной композиции из фильма, которую написал он сам.
* * *
Когда я обосновался в США, я решил посмотреть Серенаду на английском, в истинном своём обличьи, но обнаружил, что этот фильм нигде не шёл. Его ещё долго не выпускали на видео, хотя в Солнечной долине штата Idaho, где снимался фильм, его крутили в специальном кинотеатре чуть ли не круглые сутки.
В 80-х я совершенно случайно (а значит, весьма преднамеренно, по решению судьбы) увидел в газете, что Серенада пойдёт по одному из кабельных каналов. Я разыскал среди своих знакомых одного, который был подписан на этот кабельный канал, и он записал мне фильм на видеокассету. Вот когда я впервые услышал истинную речь, голоса и слова песен. Я смотрел Серенаду подряд несколько раз, разобрал каждое слово и каждую шутку и теперь мог до конца и полностью вкушать любую секунду фильма – он мне нравился ничуть не меньше, чем в отрочестве – Серенада Солнечной Долины не старела. Впервые она вышел на кассетах в 1992 году – до этого фильм держали в руках какие-то частные лица и не давали ему хода в народ.
