— Ливен, скажите, кто первым предложил созвать сословия (то есть риксдаг)?
— Это я не могу сказать, В. В. Вероятно, принцесса. В качестве причины приводится нехватка денег (в казне). Люди много болтают.
— Вы должны сказать мне правду.
— Что мне сказать, В. В.? Швеции нужен правитель. В стране считают, что В. В. не годится жить у турок. Враги завоевывают провинции, и В. В. теряет свои земли.
— А кто посоветовал принцессе войти в совет?
— Это сделали сословия, и было бы лучше, если бы принцесса вошла туда, пока сословия не приняли какие-нибудь еще меры.
— Что за меры?
— Мне сложно говорить о том, что у народа на уме. В. В. уже более двенадцати лет не было в стране. Большие люди хотят советовать, но маленькие люди их не слушают. И так, как дело обстоит сейчас, долго продолжаться не может.
— Мы сразу вернемся в Швецию, как только с уверенностью сможем говорить об условиях отъезда.
— Это «сразу» не должно длиться долго, ибо В. В. не знает всех обстоятельств. Некоторые люди считают, что поскольку В. В. отсутствует, то они вольны мыслить, о чем им захочется. Они не верят, когда им говорят, что В. В, не может проехать, потому что В. В. грозит опасность..,
— Сословия не могут уполномочивать кого бы то ни было помимо нашей вот.
— Я тоже так считаю, но поскольку В. В. находится далеко от дома, то война давит на людей больше, чем это было бы в присутствии их любимого короля. Поэтому народ дома обескуражен, а когда собираются много обескураженных, то решения принимаются не всегда самые правильные,
— Как дело обстоит с армией?
— Все не так, как было в то время, когда мы входили в Саксонию. Но как только В. В. вернется домой, В. В. найдет тех же людей, те же сердца, хотя не так хорошо вооруженных и подготовленных... Дюккер в Штральзунде, там без него нельзя обойтись. Стенбок в плену. Приказы совета не всегда точны, никто не хочет рисковать своей головой. Положение отчаянное, половина государства в руках врагов. Потеряем Померанию, и В. В. не сможет вернуться домой. Шведы не хотят быть ни датчанами, ни русскими подданными. Они говорят: был бы у нас вождь, мы бы снова поднялись на ноги. Отчаяние и ему подобные настроения могут иметь последствия, которые В. В. может сам предугадать...
— Что это значит?
— Эго означает следующее: внутри страны голод, дороговизна и чума, со всех сторон угрожает враг, и если не оправдаются надежды народа увидеть В. В. в своем отечестве, велика опасность того, что он изберет себе правителя ad interim[222]. В шведской истории можно прочитать о многих революциях, и только Господь Бог знает, что может произойти, если это случится. Да минет меня немилость В. В., я припадаю к ногам В. В. и умоляю В. В. во имя Бога вернуться в отечество и не покидать его.
— Вы говорите о страшных вещах, сословия на это не осмелятся.
— Я тоже так думаю. Шведы по своему складу более преданы своим королям, нежели другие народы. Но если В. В. не хочет вернуться к своим верным подданным и поскольку они не хотят быть ни датскими, ни русскими подданными, они будут вынуждены подумать о средствах и путях защиты отечества...
— Ливен! Поскольку народ в Турции так же любопытен, как и христиане, скажи мне, о чем они вас спрашивали?
— О, на этот вопрос я могу ответить. Большинство любопытных спрашивают о том, когда В. В. собирается покинуть эту штаб-квартиру и вернуться в королевство, прогнать врагов и отвоевать обратно потерянные провинции.
— Если можно было бы все учинить и подготовить так, как этого хочется, то все может случиться довольно рано.
— В. В. правы. Но когда-то это должно произойти. Если бы В. В. соблаговолили размыслить о том, чем В. В. обязаны своим подданным, то я уверен, что можно было бы надеяться, что все преграды будут преодолены.
— Всему свое время. И то время не так далеко...
— В. В. можете себе представить: как можно командовать армией и флотом в Швеции, если письма приходят с опозданием в три месяца...
— Похоже, вы не довольны советом?
— В. В. должны быть уверены, что я ничего не имею против этих господ. Но, В. В., соизволите представить, что вся Лифляндия отпала, Финляндию мы потеряли, Бремен и половина Померании в чужих руках, половину доходов не получаем, а война требует новой армии — ее, по крайней мере, надо создавать сызнова. Откуда взять средства? Королевство обеднело людьми, провинции опустели. Кто будет платить контрибуцию? Все это членам Госсовета не так просто решать...
— Совет мог бы достичь многого, если был бы един. Но из-за того, что один хочет протежировать другому, а другой — третьему, многое упускается из виду.
Вопросы короля к Ливену точны и свидетельствуют о том беспокойстве, которое король испытывал по поводу развития событий на родине. Судя по всему, в Стокгольме знали, кого посылать в Демотику. X. X. фон Ливен оказался смелым и прямым человеком, сумевшим поговорить с королем без всяких околичностей. Совершенно очевидно, замечает Лильегрен, что после беседы с Ливеном Карл серьезно стал задумываться над тем, чтобы поторопиться с возвращением в королевство. Но больше всего его обрадовало письмо командующего шведской армией в Бремене и Померании Моритца Веллингка: генерал заверил короля, что может стянуть к Штральзунду 40-тысячную армию —только бы король прибыл туда. Это было хорошее средство, чтобы выманить Карла XII из Турции.
1 мая 1714 года Карл XII выехал из Демотики в северном направлении, оставив седьмого великого визиря на пике своей успешной карьеры и благосклонного отношения к нему султана. Через неделю король уведомил Стокгольм о своем скором прибытии в Штральзувд. Перед отъездом Гротхюсен, чтобы успокоить своих многочисленных кредиторов и процентщиков, предпринял героические усилия взять напоследок у султана денег взаймы. Али-паше удалось установить хорошие отношения с Россией, Польшей и королем Швеции, и теперь Блистательная Порта могла вплотную заняться войной с Венецией. Впрочем, эта война в 1716 году поставит крест и на его карьере, и на его жизни: Евгений Савойский разобьет турецкое войско под Петервардеином, и Али-паша погибнет в этом сражении смертью героя.
Турки, пишет Бенггссон, как и другие народы Востока, не склонны долго удерживать в своей памяти эксцентричных и странных людей, имея на это свои причины. Великие визири сегодня внушали им страх и подобострастие, а наутро их головы торчали на кольях перед воротами сераля. А что такое султан? Тень Аллаха на земле — не больше, в один прекрасный день и он может оказаться в железной клетке. Достойно ли все это памяти? Всё в мире преходяще и непрочно, и только Аллах вечен и царство Его неизменно.
