Из-за подозрительности король Людовик, когда приблизился к этому возрасту, будучи больным, счел себя уже почти мертвым. Его отец, Карл VII, совершивший во Франции столько прекрасных дел, когда заболел, то вообразил, что его хотят отравить, и не желал ничего есть. У короля Карла VI, сошедшего с ума, были подозрения другого рода, и все из-за доносов; это великая ошибка государей, что они не проверяют доносов, даже не очень важных, ибо, если бы их проверяли, их стало бы меньше. Следовало бы заставлять людей говорить в присутствии друг друга, т. е. обвинителя – в присутствии обвиняемого, и тогда ложные доносы прекратились бы. Но ведь есть столь глупые государи, что обещают и клянутся ничего не говорить из того, что было им доложено, и потому нередко носят тревогу в себе и проникаются ненавистью к лучшим и наиболее верным слугам, причиняя им ущерб к удовольствию и удовлетворению наиболее дурных слуг, а тем самым они наносят вред и урон своим подданным.
Монсеньор дофин, единственный сын короля Карла VIII, скончался где-то в начале 1496 года, и это была самая большая утрата, какую только мог понести король, ибо после у него ни один ребенок не остался в живых. Беда эта была не единственной, поскольку в то же самое время он получил известие, что неаполитанский замок был сдан теми людьми, которых оставил там монсеньор де Монпансье, как из-за голода, так и ради освобождения выданных монсеньором де Монпансье заложников, каковыми были монсеньор д’Алегр, затем один из сыновей дома де ла Марк, что в Арденнах, некий де Ла Шапель из-под Лудена и один каталонец по имени Хуан Рокаберти. Все находившиеся в замке вернулись домой морем.
Другое бесчестье и урон причинено ему было человеком по имени Антраг, который держал укрепленную цитадель Пизы и владычествовал над городом, а затем передал ее в руки пизанцев, нарушив клятву, дважды данную королем флорентийцам в том, что он вернет им этот город вместе с Сарцаной, Сарцанеллой, Пьетросантой, Либрефатто и Мотроне, которые были ему предоставлены флорентийцами, когда он испытывал большие затруднения после его прибытия в Италию, как и 120 тысяч дукатов, из которых мы должны были им вернуть лишь 30 тысяч. В другом месте обо всем этом уже говорилось. Однако все эти города были проданы: бастард Сен-Поль продал генуэзцам Сарцану и Сарцанеллу; Антраг продал Пьетросанту жителям Лукки, а Либрефатто – венецианцам; и все это было сделано к бесчестью и урону короля и его подданных и повлекло за собой потерю Неаполитанского королевства.
Первую клятву относительно возвращения этих городов, как было уже сказано, король дал на алтаре св. Иоанна во Флоренции. Вторую – в Асти, по возвращении назад, когда флорентийцы ссудили ему 30 тысяч дукатов наличными, в коих он очень нуждался, причем на условии, что если Пиза будет возвращена, то ему не нужно будет их выплачивать, а кроме того, ему будут возвращены драгоценности и прочее, что он оставил в залог. Они также обязались предоставить ему еще заем в 70 тысяч дукатов, которые должны были выплатить людям короля в Неаполитанском королевстве, и оплатить содержание 300 кавалеристов в этом королевстве, которые служили бы королю до тех пор, пока оно не было бы полностью подчинено. Но из-за вышеупомянутого злодеяния все это осталось невыполненным, и нужно было вернуть 30 тысяч дукатов, ссуженных флорентийцами; а причиной такого ущерба было непослушание и наушничанье, ибо кое-кто из близких к королю придал Антрагу смелости, чтобы он смог действовать таким образом.
В это же время, где-то во втором месяце 1496 года, монсеньор де Монпансье, сеньор Верджинио Орсини и мессир Камилло Вителли, видя, что все потеряно, собрали силы и захватили несколько маленьких крепостей. Против них выступил король Ферранте, сын короля Альфонса, обратившегося, как вы слышали, к религии. Заодно с королем Ферранте действовал брат жены сеньора де Монпансье маркиз Мантуанский, который был главным капитаном венецианцев; они настигли де Монпансье в городе Ателла – месте очень невыгодном для французов из-за недостатка продовольствия.
Ферранте и маркиз Мантуанский разбили лагерь на возвышенности и укрепили его, как бы опасаясь сражения, ибо король Ферранте со своими людьми всегда и всюду был бит, а маркиз вернулся из-под Форново, где уже сражался с нами.
Венецианцы взяли в залог шесть очень важных городов Апулии – Бриндизи, Отранто, Галлиполи, Трани и другие. Они держали в своих руках также захваченный у нас Монополи, город, впрочем, незначительный. За это они ссудили королю Ферранте некоторую сумму денег и поставили на его службу в королевстве кавалерию, расходы на которую оценивали в 250 тысяч дукатов. Кроме того, они желали поставить ему в счет и расходы на охрану этих городов, и я думаю, что в их намерение отнюдь не входило вернуть их, ибо не в их привычке возвращать удобно расположенные города, как эти, лежащие на берегу их залива и позволяющие им стать истинными его владыками, к чему они всячески стремятся. От Отранто, что находится у выхода из залива, до Венеции, кажется, 900 миль. На этом побережье папе принадлежат Анкона и другие города, но все желающие плавать по заливу должны платить пошлину Венеции, и потому приобретение этих городов значит для нее гораздо больше, нежели многие думают; к тому же оттуда она получает большое количество необходимых для нее продуктов – хлеба и масла.
В том месте, о котором идет речь [585] среди наших людей начались споры из-за начавшей уже ощущаться нехватки продовольствия и отсутствия денег: кавалеристам задолжали за полтора года и более и они терпели сильную нужду. Немцам тоже были должны, но все же не так много, ибо все деньги, что монсеньор де Монпансье смог достать в этом королевстве, пошли на них. Тем не менее им были должны более чем за год, но они, правда, разграбили несколько мелких городков и неплохо обогатились. Но если бы те 40 тысяч экю, что им несколько раз обещали прислать, были бы доставлены вовремя или они знали бы, что могут получить их во Флоренции, то раздоров не было бы, однако они потеряли всякую надежду. И если бы, как говорили мне некоторые из их предводителей, наши люди согласились дать бой, то они его, вероятно, выиграли бы, а если бы и проиграли, то отнюдь не потеряли бы половину людей, как случилось это в результате заключения ими соглашения, оказавшегося для них гибельным. Оба командующих – монсеньор де Монпансье и сеньор Верджинио Орсини – желали сражения[586], но им пришлось умереть в заключении, ибо в отношении них соглашение соблюдено не было. Они оба обвинили монсеньора де Преси, юного рыцаря из Оверни, в том, что это он помешал сражению, но тот был очень храбрым рыцарем, хотя и не склонным подчиняться своему командующему.
