– Ну, не волнуйся так, Сан Саныч! Пойдем по заводу погуляем…
После их ухода на меня просто набрасываются Толя и майор:
– Почему ты не сказал, что у нас контактная сварка получилась? Почему про флюс все не рассказал? – ребятам обидно, что нас ругают за то, что они считали достижениями.
– Ну и что с того, что получилось? Институту навредили, Сан Саныча чуть до кондрашки не довели, – вяло оправдываюсь я. – Сидели бы, как все люди, не выпендривались…
Ребята возмущены моей апатией и разделывают меня «под орех». Они мне поверили, «огнем и колесами» помогали делать общую работу, а теперь я своим молчанием предал не только эту работу, но и их тоже. Толя сверкает глазами, чуть ли не собирается мне «врезать» за малодушие и пассивность. Я начинаю его понимать и понемногу наглею:
– Ладно, пойдем, объясним все Дагаеву…
Однако на заводе уже нет ни Дагаева, ни Трекало. Я категорически отказываюсь идти в институт «качать права». В спорах проходит остаток рабочего дня. Вокруг нас крутится Юрка Попов, выясняя наводящими вопросами: что же мы натворили?
Договариваемся: на следующий день быть на работе, – как обычно. Про себя решаю: повиниться перед Сан Санычем. В целом – он неплохой мужик, хорошо нас принял, хотя и немного ретроград и слишком осторожный. А кто без недостатков?
Но что это, что? Я в глубоком пике!
И выйти никак не могу!
(В. Высоцкий)
На следующий день Иван Кузьмич Дагаев приходит к нам сам. Он опять всех собирает и зачитывает приказы по ВПТИ. Старший инженер А. А. Трекало для усиления группы переводится на Балтийский завод. Начальником наладочной группы на заводе имени Молотова назначается инженер Мельниченко Н. Т.
С заводом заключается новый договор, который я должен подписать тоже. В этом договоре три основных пункта, по которым наша группа оказывает заводу техническую помощь и наладку:
а) освоение и выплавка всех новых флюсов для судостроения;
б) освоение наплавки хромистых и других сталей порошковой проволокой;
в) освоение контактной стыковой сварки широкой номенклатуры узлов;
г) иные исследовательские работы, возникшие при выполнении пунктов а, б, в.
Прежний договор на наплавку кольцами считать выполненным и закрытым.
Валера, Толя и майор ликуют. Иван Кузьмич хитро подмигивает мне: он простой волшебник, который умеет отвечать на незаданные вопросы. Попов в тревожном ожидании: он понимает, что в нашем сугубо техническом обществе комиссару тоже придется заняться железяками…
Наше совещание переходит на совершенно другие рельсы: мы обсуждаем, что, как и кому надо сделать по этим пунктам в первую очередь, чего нам не хватает, какая помощь нужна от института. Дагаев работает с нами на равных…
Засучив рукава, с большим желанием беремся за работу. Все папки будем наполнять только отчетами о выполненной работе: показуха нам ни к чему!
Через несколько дней счастливой работы мне передают, что меня просил зайти Кировский райвоенком. В обед я, не переодеваясь, забегаю в военкомат. Военком, полковник в летах, вручает мне маленькую бумажку. Читаю:
«Директору ВПТИ. Прошу Вас рассчитать полностью инженера Мельниченко Н. Т. в связи с его уходом на действительную военную службу в Советскую Армию».
Смысл написанного до меня доходит не сразу.
– Да вы что, товарищ полковник? Я же вам тогда еще четко сказал, что в Армию я не хочу! Я и сейчас работаю фактически на Армию, но по основной специальности!
Военком сочувственно смотрит на меня, вздыхает, открывает сейф и достает оттуда две бумаги с грифом «Секретно». Первая – за подписью Министра Обороны (?) маршала Булганина.
Историческая вставка из 2004 года. Чтобы понять, кем был в то время Н. А. Булганин – Министром Обороны или Министром Вооруженных сил СССР, я заглянул в БСЭ. Оказывается, маршал Булганин был Министром Вооруженных сил и заместителем Председателя Совета Министров СССР с 1947 по 1949 год. С марта 1949 года он только зам Предсовмина; с 1955 по1958 год – Председатель Совмина СССР. За участие в «антипартийной группировке» Н. С. Хрущев разжаловал Булганина до генерал – полковника и отправил Председателем Ставропольского Совнархоза – были такие территориальные органы во времена Хрущева. Приказ от 30 декабря 1954 года, о котором я пишу, был точно подписан Булганиным – это подтвердили все мои «годки» – друзья, «мазаные» этим приказом. Если не Булганин, то кто был в это время Министром Обороны СССР – установить не удалось (Г. К. Жуков стал им только в феврале 1955 года). Есть версия, что офицеров запаса из гражданки тогда мог призвать только Совет Министров СССР, – тогда подпись зама Предсовмина находится на месте.
Военком находит мои строчки: «младшему инженер-лейтенанту Мельниченко Н. Т. присвоить очередное воинское звание инженер-лейтенант, призвать на действительную военную службу и направить в распоряжение Главкома ВМФ СССР». Вторая секретная «бумага» с подписью Адмирала Флота СССР Н. Г. Кузнецова о направлении инж. – л-та Мельниченко Н. Т. на должность старшего офицера группы в 741 Отдельный монтажно-технический Отряд ВМФ».
Военком прячет важные бумаги в сейф и превентивно отвечает на вопрос, готовый вылететь из моего открытого рта:
– Сами понимаете, что такие приказы не отменяются. Очень советую – не дергаться и не делать глупостей: вы уже офицер Военно-морского Флота. Рассчитывайтесь полностью в ВПТИ, директор Института уже предупрежден, и приходите к нам за воинскими документами…
Все кончено. Ленинград. Завод, на котором так ладно началась интересная работа. Теперь уже «моя» наладочная группа… Невесомые листики приказов образовали жесткую воронку, куда неотвратимо и бесповоротно, не считаясь с моей волей и желаниями, неведомая сила затягивает мою жизнь…
Оглушенный услышанным и увиденным, я выхожу в приемную военкома, вертя в руках предписание.
– А тебя зачем вызывали? – спрашивает меня ожидающий приема вальяжный мужик в дорогом ратиновом пальто, мохнатом белом шарфе и огромной шапке из меха невиданного зверя.
– Да вот… призывают в кадры…
– А Вы тоже инженер? – модник критически осматривает мою рабочую форму, но переходит на «вы». – Меня вот тоже призвали. Я был в командировке в Китае, недавно поступил запрос оттуда на второй срок, а здесь – такое безобразие… Я буду жаловаться…
На меня нет запроса из Китая, и жаловаться мне некуда. Я молча ухожу.
Служить нам придется в соседних частях. А через полгода мне придется столкнуться с лейтенантом Борисом Симагиным и его «войсками» в Забайкальских сопках, но этого еще не знаем ни я, ни мой случайный знакомый по Кировскому военкомату…
