что дважды два не пять, ни шесть, а блин на постном масле… Одним словом, выходит либо гадость, либо радость, но всегда нечаянно и всегда некстати. В любом случае, понять, а тем более объяснить их поступки мы никак не сможем.
Арсений громко вздохнул.
— Да, с этим точно не поспоришь! Ну, вот чего я понять не могу, так это, к примеру: живет с тобой подруга; говорит тебе каждый день, что любит, а в один прекрасный момент — раз, и нет ее! Они что, совсем ничего близко к сердцу не принимают, или врут так ловко? У них, что, совсем ничего святого не осталось, кроме своих меркантильных интересов? Просто диву даешься, насколько эти девки бывают меркантильны: они ж с одинаковой увлеченностью говорят про любовь и трещат про шмотки!!!
Я повернулся к Арсению и заулыбался:
— М-да, животрепещущий вопрос задел, судя по всему. Чего далеко ходить — и с тобой подруга жила, да ушла…
Арсений не стал дальше слушать и перебил:
— Слушай, мне кажется есть женщины, относящиеся к людям, как к вещам каким-то, не хотел бы на такую нарваться.
— Ну, не только женщины такие бывают. К тому же у тебя восемь из десяти шансов на такую глаз положить, а там пошло-поехало, не успел оглянуться — опять один; с депрессией, апатией и желанием смыться подальше. Однако и это проходит.
— Что, желание смыться подальше?
— Нет, депрессия проходит!
— Да все проходит! Жизнь, блин, проходит, нам уж скоро тридцатник, а мы все в иллюзиях и мечтах! Вот у них все совсем иначе, сидит сейчас какая-нибудь фифа в Москве да рот не закрывает. А послушать только, о чем она толкует; про шмотки, про деньги, про свои крашенные ногти, про свой телефон, про всякую чепуху, про себя. Живет, ничего кроме себя не видит, да еще с претензией на любовь! А какой-нибудь прекрасный юноша в нее влюблен и ночей не спит, чтоб потом с ним сыграли злую шутку! А мужики всё верят в сказки — я верю.
— Эге, Арсений! Молодец — верь. Я б тоже верить хотел, вот только не получается. Проблема в том, что мне и с женщиной хорошо, и без нее, то есть, другими словами и так плохо, и сяк плохо. Как всякая дилемма в жизни — ничего путного не придумаешь. А если так дальше рассуждать, то выйдет, что и все мужики, по определению — «козлы», а бабы — «суки». Значит, надо искать исключения, потому что я, например, себя за «козла» точно не держу.
— А какой козел держит?!!!
— Идиот! Чтоб тебе самая меркантильная фифа в душу запала. Чтоб ты с ней каждый четверг в Миксе «кислую» щелкал! [32]
— Ща подеремся!!!
— Во! Вишь, че бабы с мужиками творят!
— Смотри, она опять бежит! Загорелые…части…..тела….Нельзя так издеваться!
— Мне папа говорил: «Никогда не бегай за троллейбусами и за женщинами — все равно не догонишь», а мама, что «жизнь одна, а женщин много». Пусть бежит!
Вечером, сидя на веранде нашего бунгало и допивая остатки фени, Арсений признался:
— У меня сейчас такой период, много о них думаю.
— А когда у тебя такого периода не было?
— Когда я не лежу, блин, в драных портках под пальмой с тремя месяцами одиночества в запасе.
— Действительно, еще три месяца, я даже не сообразил сразу. Черт, еще три месяца? Неправдоподобно звучит… что делать будем?
— Есть два варианта, — с готовностью ответил Арсений, — запереться в ванной наедине с собой или найти свободную женщину, способную понять комбинацию слов «взаимовыгодные условия»!
— Рукоблудство — позор! Есть третий вариант — воздержание! Звучит уныло, конечно, но как найти «понимающую» и готовую на «взаимовыгодные условия», я тоже не представляю. У тебя же нет словаря иврита в кармане или Энфилда с хромированным рулем у фазенды?
— Что-то ты не оставил им большого выбора, может, и на Pulsar [33] клюнут? Разговорник мне не нужен: Sex — international language. И вообще, гораздо приятней не знать, о чем они говорят!
— Ага, только надо не слушать, а самому лапшу на уши вешать! Или ты на языке жестов будешь свои потребности изъяснять. Таким методом на тебя только упитанная нимфоманка клюнет, и то после очередного фалафеля! [34]
— Че ты пристал к израильтянам!? Ну фалафели, ну с картошкой — люди-то хорошие, веселые. Потом, зачем объяснять такие жесты — все и так ясно: мужчину тянет к женщине, и наоборот, — Арсений пригубил вонючий feni и продолжил, — чувствуешь, здесь все пропитано запахом любви, он разноситься на многие километры вокруг, им пропитаны листья этих пальм и шторы этих окон!!!
— Ты хоть себя слышал? Запах!? Шторы!? Фалафели!? Знаешь, как Миша Ухов в деревне говорит: «….А что баба? Захотел бабу — иду дрова колоть!», вот иди и помоги Мануэлю кучу говна возле бунгало разгрести! Хоть польза будет!
— Ты бросай эти восточные штучки, Мише Ухову скоро на пенсию, а без дров в деревне замерзнешь!
— Не хочешь Мануэлю помогать, так и скажи!
— Не можешь ничего придумать — так не философствуй! И, вообще, почему весь наш разговор опять перерос в разбирательства?!
— Потому что твое половое воздержание, Арсений, переросло в агрессию! А придумать можно все, что угодно, хоть «продажную любовь», только с твоей мнительностью подобная затея приведет к неизбежным последствиям, а именно, к поискам КВД!
— Только подумать! Арсений теперь в центре внимания! Ты, дружище, видимо, все спокойно переживаешь или, может, я чего-то не знаю?
— Чего ж ты можешь не знать, когда мы друг другу сутки напролет глаза мозолим — удивительно, что я тебя еще не удушил! А переживать мне нечего — я молод, чертовски привлекателен и, в принципе, есть возможность заманить женщину на костерок с бананами и ромом!
— Ты, Кашкет, чертовски самонадеян! В нашей ситуации — это плюс!
— Возможно, черт побери! Только в нашей ситуации, со всеми плюсами и минусами, остается два варианта, либо фалафели, либо … позор!
— Антисемит и рукоблуд!
— Мстительный извращенец!
— Какой же я извращенец?! Клевета! Я просто злобный романтик!
— Злобный извращенец, а потом уже романтик: «…Запах любви в шторах окон!». А за окнами Мануэль и его свиньи!
— Ты начисто лишен воображения и романтики, если решил, что я имел в виду наши шторы…
— Ты начисто лишен практического понимания смысла жизни, если решил, что, болтая со мной о подобных материях, за углом появится та красотка с пляжа и кинется тебе в объятия!
* * *
Сегодня понедельник, и по нашим, принятым с недавнего времени распорядкам,
