В конце года журнал «Синемонд» назвал Бардо звездой первой величины французского экрана. Правда, французы были отнюдь не едины в подобном мнении, Бриджит постепенно начала занимать верхние строчки в списках популярности, с легкостью опережая в Европе таких своих соперниц, как Мишель Морган и Джина Лоллобриджида, а в Штатах — Элизабет Тейлор и Мэрилин Монро.
Даже из СССР просочились слухи о том, будто русские поклонники, знавшие о ней лишь понаслышке и не видевшие ни одной картины с ее участием, были готовы выложить на черном рынке за ее фото недельный заработок. В Германии пылкие почитатели Бардо устраивали в очередях драки за право первыми попасть в зал на ее картину.
В Великобритании хозяин сети кинотеатров, специализировавшихся на скандальных фильмах, заказал местному художнику пластмассовую статую актрисы в натуральную величину и почти нагишом, которую затем установил в фойе кинотеатра, где шла последняя картина с ее участием. Но вскоре куклу украли. Она обнаружилась несколько дней спустя в бюро находок одной из станций лондонского метро. Когда фильм, наконец, сошел с экрана, куклу выставили на продажу. Одна женщина хотела приобрести ее в подарок сыну к совершеннолетию. Другой хотелось осчастливить ею своего жениха. Одному художнику она была нужна потому, что там, где он жил, на севере Англии, трудно найти обнаженных натурщиц. Предложения поступали даже от экипажей судов Королевского флота и от матросов, работавших в машинном отделении океанского лайнера «Королева Елизавета». В конце концов, кукла была продана кому-то в Манчестер, поскольку тот человек просто хотел иметь ее для себя.
К этому моменту уже никто в мире не сомневался, что камера любуется Бриджит. Некоторые женщины могут быть потрясающе красивы, и, тем не менее, перенесенная на экран, их красота почему-то меркнет. Бриджит природа наделила красотой сполна, и на фотографиях это выглядело просто поразительно. Она удостоилась титула самой красивой женщины в мире. Правда, кое-кому она казалась скорее самой опасной. Другие же считали ее полностью освободившейся от всяких условностей. В результате Бриджит Бардо незаметно для себя оказалась заложницей созданного вокруг нее мифа, известного вскоре во всем мире как «Б. Б.»
Что касается того, кто первым изобрел это прозвище, Бриджит отвечает на этот вопрос в типичной для нее язвительной манере: «Поскольку и Бриджит и Бардо оба слова начинаются с одинаковой буквы, наверняка то был какой-нибудь эрудит».
Кино давно уже перестало быть ей в радость. Шоу-бизнес ее не интересовал.
Глава 16
«Я иду к себе в контору»
Бриджит ощутила себя в западне и признавалась годы спустя: «Актерская работа никогда не приносила мне удовольствия. Она никогда не определяла моего существования». Для Бриджит это был лишь способ зарабатывания денег. По дороге в студию она говорила себе: «Я иду к себе в контору». Единственной причиной, удерживающей ее в кино, было то, что она делала здесь немалые деньги. Но теперь Бриджит уже ясно понимала, что ей совершенно ни к чему вся та шумиха, что обычно сопутствует популярности. К несчастью для актрисы, пройдет еще пятнадцать лет, прежде чем она начнет освобождаться от оков славы.
Как правило, пунктуальная, вызубрившая наизусть свои реплики, — чего не скажешь о многих звездах, — Бриджит отправлялась в студию, потому что это была ее работа, ее «контора», куда, как известно, люди ходят на службу. Примером для Бриджит служил ее отец. Единственным же положительным моментом съемок на натуре было то, что, работая, Бриджит могла одновременно полюбоваться морем или горами. В этом смысле она проявляла известную дисциплинированность. Именно это, поскольку на самом деле она была равнодушна к кино, и легло в основу того уникального метода, при помощи которого Бардо выбирала себе картины. Она никогда не давала согласия, если ей понравился сценарий, она соглашалась из-за режиссера или других актеров.
«Если сценарий выглядел «мило», — рассказывает Вадим, — она за него бралась. «Oh, c’est mignon», — восклицала Бриджит, что можно перевести так: «Как мило!» — и подписывала контракт. Разумеется, это не критерий для серьезной актрисы. Когда же ей случалось попасть в настоящую драму, во что-нибудь основательное и тяжеловесное, она тотчас раздражалась и принималась ныть: «Ну как только меня угораздило?».
Как ни парадоксально, Бриджит вполне могла бы сниматься в лучших фильмах — таких, что наверняка пошли бы на пользу ее карьере, — будь она менее красива. Но поскольку господь наделил ее потрясающей красотой, все только и делали, что твердили ей об этом, и она изо дня в день слушала эти восхваления. И спустя какое-то время тоже в это поверила. Роли, что предлагали ей, были рассчитаны, в первую очередь, на красивую женщину и лишь затем — на актрису.
Вадим полностью разделяет это мнение: «Безусловно, в выборе сценариев ей не хватало профессионального чутья на лучшие фильмы. Но опять-таки, причина в том, что она не любила кино. Ей оно было безразлично. Она все делала поверхностно. Хотя на все это можно взглянуть и по-другому. Если ей чего-то не хотелось, то причина, вероятно, кроется в ее прозорливости, здравомыслии — Бриджит как бы заранее остерегалась некоторых ролей. Эти роли наверняка были более интересны, но слишком далеки от личности Бриджит Бардо. То есть такие, где ей пришлось бы играть кого-то еще, а не саму себя. Вот почему в конечном итоге она останавливала свой выбор на легких ролях, где могла бы оставаться Бриджит Бардо».
Через год после покупки квартиры на авеню Поль-Думер Бриджит приобрела «Мадраг» и начала проводить все свое свободное время в Сен-Тропе. Здесь судьба свела ее с Саша Дистелем. Племянник прославленного французского музыканта Рея Вентуры, Дистель на протяжении нескольких лет купался в лучах его славы. Он был молод, хорош собой и полон честолюбивых замыслов. Дистель явился основоположником музыкального стиля, получившего во Франции название «скуби-ду» — то была ранняя версия французского рок-н-рола и, до некоторой степени, того, что благодаря «Битлз» в скором будущем стало известно во всем мире как стиль «йе-йе».
Глава 17
Саша Дистель и Жозеф Шарье
Саша Дистель обитал тогда в Сен-Тропе, в небольшой квартирке. По чистой случайности в один прекрасный день он столкнулся с некой Ирен Дервиз, журналисткой «Пари-Матч», которая приехала сюда, чтобы сделать материал о Бардо.
Судя по его рассказу, Бриджит показала свой характер, упорно отказывая Дервиз в интервью. «Бриджит была в ужасе от свалившейся на нее славы, ей в буквальном смысле приходилось выдерживать осаду слетавшихся со всего света журналистов».
